Аудио-трансляция:  Казанский Введенский

Ес­ли тер­петь не бу­дем скор­бей, а ес­ли и бу­дем тер­петь, да с ро­по­том, с гне­вом, с до­са­дою, с раз­д­ра­же­ни­ем, то что это за тер­пе­ние. Это толь­ко уко­ре­не­ние в се­бе зло­бы, гне­ва, а от се­го гор­дость. Ни­че­го нет уди­ви­тель­но­го, что мо­нах тер­пит скор­би, ко­то­рых мир не зна­ет. Путь в Царство Не­бес­ное уз­кий и тер­нис­тый, по ко­то­ро­му про­шел пер­вый Сам Спа­си­тель ми­ра.

преп. Иосиф

Не на­до уны­вать. Пусть уны­ва­ют те, ко­то­рые не ве­ру­ют в Бо­га, для них, ко­неч­но, скорбь тя­же­ла, так как кро­ме зем­ных удо­воль­ствий они ни­че­го не име­ют, но лю­дям ве­ру­ю­щим не долж­но уны­вать, так как скор­бя­ми они по­лу­ча­ют пра­во на сы­но­в­ство, без ко­то­ро­го нель­зя вой­ти в Царствие Не­бес­ное.

преп. Варсонофий

Си­ла стра­да­ний не в ве­ли­чи­не са­мих стра­да­ний, а в том, как че­ло­век пе­ре­но­сит эти стра­да­ния. Иног­да по ви­ди­мо­му нич­тож­ные обс­то­я­тель­ства при­чи­ня­ют че­ло­ве­ку ве­ли­чай­шее го­ре. На­до со­чу­в­ство­вать. И один и тот же факт по ви­ди­мос­ти раз­ным лю­дям при­чи­ня­ет стра­да­ния в раз­ной сте­пе­ни. Это за­ви­сит от то­го, как че­ло­век при­ни­ма­ет их.

преп. Никон

Страницы: [1] [2] [3] [4] [5] [6]

 

Недолгим, но верным Христу было священническое служение прмч. иеромонаха Евфимия (Любовичева) [1], проходившее в селах Спас-Деменское и Боброво Думиничского района Западной области (теперь Калужская область). В июне 1930 года сщмч. Серафимом (Остроумовым), архиепископом Смоленским, он был рукоположен во иеромонаха, а в начале 1931 года уже арестован. Ни тюремный подвал в Думиничах, ни Брянская тюрьма, ни допросы не сломили духа преподобномученика. «Я служил верой и правдой вере Христовой и всегда говорил, что все лишения происходят по воле Божией, и мы должны терпеть до смерти... соввласть существует в России как наказание от Бога народу русскому, который забыл веру Христову, забыл Царя Небесного и Его помазанника на земле»**, – так ответил он следователю на вопрос о признании вины «в групповой антисоветской агитации». 19 июля 1931 года, во время следствия, отец Евфимий скончался в тюрьме. По официальной версии – от туберкулеза.

Новомученики. Оптина ПустыньВместе с ним был арестован иеромонах Аверкий (Чеботарев). В Оптиной Пустыни о. Аверкий нес послушание слесаря. Оно сохранилось за ним и тогда, когда обитель была превращена в сельхозартель. В 1922 году епископ Михей (Алексеев) рукоположил его во иеромонаха и после ликвидации монастыря, с 1924 по 1929 год, о. Аверкий служил на приходе в селе Уколицы Плохинского района Западной области (теперь Калужская область) и с 1930 года в селе Кцынь Хвастовичского района Западной области (также – Калужская), где и был арестован. Из материалов дела видно, что о. Аверкий разделял мнение «ленинградских епископов» и на богослужении возносил имена сщмч. митр. Петра Крутицкого и еп. Агапита** Брянского, а митрополита Сергия не поминал. Отец Аверкий многократно допрашивался, но свое участие в антисоветской деятельности не признал и по окончании следствия был сослан на три года в Севкрай [i]. В 1934 году иеромонах Аверкий был освобожден, приехал в Тулу, откуда в 1938 году был выслан и перехал в г. Мценск Орловской области, где вновь 1 июля 1938 года подвергся аресту. С предъявленным антисоветским обвинением он не согласился и был осужден на 6 лет [ii]. Дальнейшая судьба отца Аверкия не известна.

Иеромонах Пимен (Швырев), келейник прп. Нектария по прозвищу «зима», в 1928 году служил псаломщиком в храме с. Никитского Плохинского района. В начале 1930 года иеромонах Пимен переехал в с. Кцынь Хвастовичского района, где, отслужив лишь один месяц, был арестован. Произошло это после того, как о. Пимен 22 февраля 1930 года, колокольным звоном собрав людей в церковь, пожаловался верующим, что церковь обложили непосильным налогом, и попросил помощи. Этот случай очень раздражил власти, и 27 февраля о. Пимен был заключен в брянскую тюрьму. Иеромонаха обвинили в проведении митинга против колхозного строительства. Находящийся в одной камере с о. Пименом заключенный поведал следователю о высказывании иеромонаха: «Недолго существовать этому строю, все равно власть рухнет»[2]. Следствию также стало известно о том, что о. Пимен хотел устроить в селе диспут о религии. Признания оптинца в антисоветской деятельности в деле нет, но 14 апреля 1930 года тройкой ОГПУ он был осужден на пять лет концлагеря. Вместе с о. Пименом арестовали оптинского иеродиакона Афанасия (Дегтева), оказавшегося в тот день у него в гостях. Иерод. Афанасий был осужден также на пять лет, а шамординскую монахиню Наталью Кузавкову, арестованную вместе с ними, осудили в концлагерь на три года. Еще около года узников держали в тюрьме, и только в марте–апреле 1931 года всех троих этапным порядком отправили в Мариинск[iii]. В Синодике есть запись о кончине иерод. Афанасия – 20 февраля 1938 года. Судьба отца Пимена пока неизвестна.

Новомученики. Оптина ПустыньИеромонах Ефросин в миру Ефросин Герасимович Башлаков после службы в армии, в 1906 году, поступил в монастырь, послушание нес в рухольной, пострижен в монашество в 1913 году. Когда настоятель Оптиной архимандрит Исаакий переехал в Козельск, отец Ефросин жил вместе с ним. В 1924 году епископ Калужским Иоасаф рукоположил о. Ефросина во иеромонаха. В 1927 году к настоятелю Оптиной Пустыни приехали монахини из монастяря с. Булгакова из под Вязьмы и обратились с просьбой направить к ним иеромонаха, поскольку служивший у них священник был арестован. По благословению архимандрита Исаакия о. Ефросин отправился к месту своего нового служения. Но через три года, 5 августа 1930 года «контрреволюционная группировка Темкинского района», состоявшая из 37 монахинь, священников и других «бывших людей», в числе которых был и о. Ефросин, была арестована. По приговору Тройки ПП ОГПУ по Западной оласти оптинский иеромонах был выслан в «Севкрай» сроком на 5 лет[iv]. Дальнейшая судьба его неизвестна.

В июне 1931 года в Белёве были арестованы 23 человека монашествующих, духовенства и мирян, среди которых был оптинский иеромонах Софроний (Сорокин). Отец Софроний в Оптиной пел на клиросе и нес чреду богослужения. В 1923 году он был выслан из Козельска на родину, в Белёв, где был назначен помощником благочинного Тульской епархии по белёвскому уезду. В числе других арестованных были: архимандрит Игнатий (Жуков) из Жабыньского монастыря, иеромонахи Макарий (Кобяков), Алексий (Журавлев), архидиакон Сергий (Евсеев) и другие. Все они обвинялись в создании нелегального монастыря при Стефановской церкви г. Белёва. 9 августа 1931 года отца Софрония приговорили к ссылке в Казахстан сроком на 3 года [v]. После ссылки отец Софроний вернулся в Белёв, где в конце 1937 года был вновь арестован.

В 1931 году был арестован и осужден на пять лет ссылки в Казахстан бывший оптинский певчий иеромонах Андроник (Федотов), окормлявший в селе Булатове небольшую общину шамординских сестер, в которой состояли Анастасия Алексеенко, Анисия Кожухова, Евгения Мишина, Евдокия Назарова, Елена Назарова и Агриппина Никазакова. В 1930 году после закрытия храма в Булатове отец Андроник недолго пожил в Даниловском монастыре у отца Исаакия (Бабикова), тоже бывшего оптинца, затем вернулся в село. По просьбе монахинь он отслужил на праздник Святой Троицы три богослужения в шамординском монастыре, где и был арестован [vi]. На следствии отцу Андронику не было задано ни одного вопроса по поводу антисоветской деятельности, поначалу обвинили его в противодействии председателю сельсовета, который изгонял монахинь из закрытого монастыря, а осудили по стандартной 58-й «контрреволюционной» статье.

В марте 1931 года в Козельске были арестованы: монах Ксенофонт (Ключар), работавший после закрытия монастыря сторожем в музее «Оптина Пустынь», приговорен к трем годам концлагеря, а также оптинский послушник Василий Огурцов, который был сослан на три года в Севкрай. Они обвинялись в создании «контрреволюционной кулацко-монашеской группировки» вместе с шамординскими монахинями Марией Долинино-Иванской, Софией Меркуловой, Марией Свиридкиной, Ольгой Сомовой, Марией Песковой, Верой Шмелевой и несколькими мирянами и в том, что якобы «сорвали ряд хозяйственно-политических компаний» проводимых советской властью [3]. Отец Ксенофонт и послушник Василий не признали себя виновными. Не избежал тогда ареста и диакон Феодор Павлов, у которого в доме нашли приют несколько шамординских монахинь. Отец Феодор также не признал себя виновным, но его сослали на три года в Севкрай [vii], откуда он бежал. В Москве, где, по всей вероятности, находилась его семья, отца Федора поймали и вновь отправили в ссылку. В 1933 году ему удалось вернуться в Козельск, где он стал руководить церковным хором. В 1937 году диакона Феодора опять арестовали. Проходил он тогда по делу иеромонаха Арсения (Мельникова), но об этом речь еще впереди.

Новомученики. Оптина ПустыньИеромонах Нил (оптинский послушник Иван Шустин) после закрытия монастыря уехал на родину, в Петроград. В храме Воскресения Христова («Спас-на-Крови») он был рукоположен в сан иеромонаха. 22 апреля 1931 года, когда отец Нил шел причащать больного, его арестовали. Одним из главных обвиняемых по этому делу был архиепископ Нарвский Сергий (Дружинин), ближайший последователь митрополита Иосифа (Петровых). По этому делу были осуждены более 70-ти человек, среди которых был бывший командир крейсера «Аврора» (до 1914 года) вице-адмирал Карцев Виктор Андреевич со своим сыном, монахом Алексием. Иеромонах Нил (Шустин) на допросе помимо своей биографии, рассказал о том, что тайно служил по домам верующих, исполнял требы, но ни одного адреса и имени не назвал, а о церковной деятельности общины вообще говорить отказался. Он был осужден на три года концлагеря и отправлен в Сибирские лагеря[viii]. В марте 1933 года его дело было пересмотрено и вынесено новое решение: «Досрочно освободить, лишив права проживания в 12 п. Уральской обл. и местности, из коей был выслан, с прикреплением на оставшийся срок»[ix].

Здесь необходимо отметить и то, что не все из числа монастырского списка трудников, а их тогда называли «добровольными послушниками», выбрали монашеский путь после закрытия обители. Возможно, многие приходили в монастырь по старинной благочестивой русской традиции потрудиться во славу Божию или «по обету», чтобы затем, укрепившись душой, вернуться в мир. Во время начавшихся гонений некоторые из них не связывали свою жизнь с монашеством, а избрали мирскую жизнь: устраивались на работу, обзаводились семьей.

Новомученики. Оптина ПустыньДобровольным послушником Оптиной Пустыни был Насонов Тихон Иванович. Он пришел в монастырь в 1913 году, а через год был призван в армию. На войне Тихон попал в плен к немцам. После плена он поехал в родную деревню Грешное, Лебяжинского района Центральной Черноземной области. Здесь ему пришлось сапожничать, завести свое хозяйство и стать крестьянином. В 1930 году Тихон Иванович был ктитором Вознесенской церкви села Лебяжье, а 26 января 1931 года его арестовали, обвинив в контрреволюционной агитации. На допросе Насонов сказал: «Открытой агитации против колхозного строительства не вел, но с отдельными гражданами беседовал, что в колхоз идти не нужно, так [как] при коллективизации церквей не будет»*. Тихон Иванович не признал за собой вины против государства и был осужден к 3 годам концлагеря[x].

Жмотов Сергей Семенович с 1911 года трудился в Оптиной Пустыни на добровольном послушании, а в 1918 году был призван в армию. После демобилизации приехал в Загорский район Московской области к брату, вместе с которым стал трудиться на собственной мельнице. В 1929 году мельницу у братьев забрали, Сергея Семеновича выслали из Московской области, и он приехал в г. Александров Центральной Черноземной области (теперь Владимирская область). Там он в 1930 году был арестован и приговорен к трем годам концлагеря. В 1937 году Сергей Семенович был вновь арестован, на следствии признался в антисоветской деятельности и был приговорен к десяти годам концлагеря[xi]. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Новомученики. Оптина ПустыньДругой оптинский добровольный послушник Петр Иванович Голубев был родом из Псковской губернии. Он пришел в монастырь в 1912 году в возрасте 27 лет, и два года нес послушание в хлебопекарне. Когда началась Первая мировая война, его призвали в армию, где он окончил фельдшерскую школу. После демобилизации, уже при большевистской власти, Петр приехал в Козельск, чтобы быть поближе к Оптиной Пустыни и устроился на работу во 2-ю Оптинскую больницу. С 1924 года в течение четырех лет у него в доме жил оптинский иеромонах Серапион (Смагин) со своей племянницей Агибаловой Евдокией. В это время Петр Иванович решил жениться. Как говорят старожилы, для того чтобы избежать репрессий. Супругу его звали Анастасия Ивановна, она доводилась племянницей шамординской монахини Любови (Васютиной). Вскоре в семье Голубевых родился сын. Несмотря на семейные хлопоты, в их доме находили приют монахини, изгнанные из закрытых монастырей. Бывало, в этой семье жили до пяти человек. С 1933 года Петр Иванович жил в г. Волконске Козельского района и работал заведующим Волконского медпункта. В ноябре 1937 года Голубев П.И. был арестован по ложному доносу, а затем осужден за антисоветскую агитацию на десять лет. Никакой вины за собой Петр Иванович не признал. Находясь в заключении в г. Улан-Удэ, в одном из отделений БАМЛага, он писал заявления в прокуратуру СССР, в Верховный Совет и даже Сталину с требованием пересмотреть его дело. Ему отказали и срок заключения не сократили. Освободившись, он поселился в Козельске[xii]. Неизвестно как закончил свою жизнь Петр Иванович, но старожилы припомнили, что его супруга Анастасия Ивановна в последние годы лишилась рассудка, сын, будучи еще молодым, разбился на машине, а дом впоследствии был снесен. Рассказывают также, что фельдшер Голубев лечил перед кончиной иеромонаха Рафаила (Шейченко), потому что верующие боялись вызывать квалифицированных врачей из больницы, считая, что они «духовных не лечат, а калечат».

С 1918 года некоторое время послушание в Оптиной Пустыни проходил Курганов Владимир Зиновьевич – будущий схиархимандрит Амвросий. Не исключено, что послушник Владимир был последним оптинском летописцем. Затем он оказался в Белой армии, принимал участие в боях, был тяжело ранен. Эмигрировал. Монашество он принял в Сербии, служил иподиаконом еп. Вениамина (Федченкова). Недолго был наместником монастыря в Болгарии, затем ему пришлоссь вернуться в Сербию, где он был назначен настоятелем известного монастыря в Мильково. Скончался отец Амвросий от туберкулеза 30 мая 1933 года, перед смертью пострижен в схиму. Он был не единственный эмигрант среди оптинцев, нам известно также об прот. Александре Аваеве оказавшемся в Польше (Войново), схимонахе. Дамиане (Кулигине) в Румынии, игумене Иннокентие (Павлове) в Бразилии.


Многие годы все верующие люди в нашей стране жили под постоянной угрозой ареста. Особенно это касалось священнослужителей и монашествующих. «Мученики древние терпели страшные мучения, но они были кратковременные, и Господь ради неверующих язычников укреплял их... Но наступила другая эпоха, другое гонение, оно значительно хуже – когда диавол через своих соратников и сподвижников понял, что всё-таки это не "лучший" способ – просто убить человека быстро и кратко, что лучше его выматывать и мучить, и искушать в течение десятилетий...»[4].

Новомученики. Оптина ПустыньСлежка и доносительство стали обычным явлением тех лет. Поэтому монахи всегда выходили из дома по одному, старались быть незаметными, чтобы не привлекать к себе внимания и не раздражать власти**. Последний настоятель Оптиной Пустыни прмч. архимандрит Исаакий (Бобраков) просил братию быть осторожнее в разговорах с людьми***.

Советская власть новыми законами лишила монашествующих и священство всех гражданских прав, поэтому устроиться им на постоянную работу, не сняв с себя сан или не скрыв прошлое, было невозможно. Те, кто не служил в храмах, кормились случайными заработками*, а «служителей культа», к которым, кроме священнослужителей, относились простые монахи и бывшие послушники, несмотря на отсутствие доходов, власти облагали непосильным налогом. Почти все жили впроголодь, просили милостыню, продавали свои вещи. Служащие иеромонахи, имеющие некоторый доход, делились с бедной братией.

Новомученики. Оптина ПустыньТипична судьба монаха Саввы (Суслова), который занимался портняжной работой и ходил по дворам колхозников в поисках пропитания. В середине 1930-х годов Казацкий сельсовет за неуплату налогов изъял у 64-летнего монаха все его скудное имущество. «Я средств для уплаты налогов не имел, поэтому государственные налоги не платил, я жил совершенно плохо, не имел хлеба», – объяснял он впоследствии следователю**.

Помогать монахам значило подвергнуть себя опасности. Именно за такую помощь два с половиной месяца провела в тюрьме жена репрессированного священника Е. Н., арестованная в середине декабря 1937 года по обвинению в антисоветской агитации. «Квартиру нашу посещали все попы и монашки. Марк... Тихон, фамилий я их не знаю, этих монахов приглашала я сама, чтобы их покормить, так как они ходили голодные...»[xiii], – говорила она на допросе и затем покаялась перед властями за свою помощь нищей братии.

«Для того чтобы получить начальные сведения, которые могли послужить основанием для ареста, НКВД требовал от председателей сельсоветов пофамильные характеристики на жителей категорий, планировавшихся для ареста»[xiv].

Вот типичный документ того времени, характеристика на оптинского монаха Евтихия: «Диденко Елисей Иванович... лишался избирательных прав, за весь период с 1922 года, живя в г. Козельске, вел агитационную работу против мероприятий партии советской власти...»***

Иногда документы были более подробные и скорее напоминают донос, как например, справка о шамординской монахине Любови, выданная в 1937 году Волконским сельсоветом: «Гражданка Васютина Ирина Ивановна до революции проживала в оптинском монастыре в качестве монашки... ходила по деревням, агитировала против колхозов и советской власти, говорила, что советская власть хочет согнать всех в один дом и сделать одни сплошные нары, нашьют 40-метровые одеяла и будут спать все вместе, мужчины и женщины, своих жен не будет... говорила, что колхозников будут клеймить, в колхозе ясли строят для того, чтобы носить детей и чтобы матери не знали своих детей, и детей будут отбирать...»**** и т. д.

 

Страницы: [1] [2] [3] [4] [5] [6]

[1] Преподобномученик Евфимий в 2005 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских.

** УФСБ по Калужской обл., П-13796, л.170.

** Архиепископ Агапит (Борзаковский;†1938). С 1924 по 1929 год – епископ Брянский. («Православная энциклопедия». Т.I,– М. 2000. с. 226-227.)

[2] УФСБ по Калужской обл., П-3314, л.36.

[3] УФСБ по Калужской обл., П-14030, л. 298.

* Государственный архив Липецкой обл., дело № 16033, л.5.

[4] Иг. Дамаскин (Орловский). Сайт регионального общественного фонда «Память новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви». www.fond.ru info@fond.ru

** УФСБ по Калужской обл., П-13910, л.422.

*** УФСБ по Калужской обл., П-12172, л. 169.

* УФСБ по Калужской обл., П-13910, л. 217.

** УФСБ по Калужской обл., П-12918, лл.156 об. 157.

*** УФСБ по Калужской обл., П-12918, л.45.

**** УФСБ по Калужской обл., П-13238, л.42.

[i] УФСБ по Калужской обл., П-13796

[ii] Государственный архив Липецкой области, дело № 17307

[iii] УФСБ по Калужской обл., П-3314

[iv] УФСБ по Смоленской обл., П-23644с

[v] УФСБ по Тульской обл., П_11215

[vi] УФСБ по Калужской обл., П-7279

[vii] УФСБ по Калужской обл., П-14030

[viii] АУФСБ СПб и ЛО. П- 83017

[ix] АУФСБ СПб и ЛО. П- 83017, т. 9, л.56

[x] УФСБ по Липецкой обл., дело № 16033

[xi] УФСБ по Владимирской обл., П-8075, П-2903

[xii] УФСБ по Калужской обл., П-1979

[xiii] УФСБ по Калужской обл., П-13238, лл.12, 12об.

[xiv] Иг. Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия.– ООО «Издательский дом "Булат"». – т.3, с.438.