Келейная икона преподобного Льва Оптинского к празднику Владимирской иконы Божией Матери
В благословение от своего духовника и наставника схимонаха Феодора (Пользикова) преподобный оптинский старец Лев получил икону Владимирской Божией Матери, с которой не расставался всю свою жизнь и которую берег как величайшую святыню. Этой иконой преп. Паисий (Величковский) напутствовал своего постриженика старца Феодора при возвращении из Молдавии в Россию.
Сохранилось следующие описание этой иконы: «Изображенная Царица Небесная видом Своим вдыхает в души молящихся пред Нею успокоение. В ее святом лике не видно изысканного умиления и женственной красоты. Черты строгие, и очерк лица более русский, нежели греческий» [Агапит (Беловидов), архим. Житие оптинского старца иеромонаха Леонида (в схиме Льва). Изд. Введенской Оптиной Пустыни, 1994. С. 68.]
В келье старца также была ростовая икона на холсте преп. Александра Свирского, в обители которого старец прожил 12 лет, икона Ангела-Хранителя и др.
Старцем Львом икона Владимирской Божией Матери почиталась как чудотворная. «Помазывая болящих елеем из лампады от этой иконы, старец видимо возлагал всю свою надежду на милость и помощь Божию, на заступление Царицы Небесной и на молитвы своего духовного отца. По вере старца о. Леонида и приходивших к нему, помазывание это оказывало великую благодатную силу. Через него многие получали утешение в скорбях, облегчение в душевных бранях и исцеление телесных болезней» [С. 68–69.]
Из жизнеописания старца известны многочисленные случаи исцеления от иконы.
Известно, что когда келейники жаловались на какую-либо болезнь, старец с молитвой крестообразно помазывал их елеем от лампады, и они получали исцеление. К старцу Льву приходили некоторые богомольцы, которые самовольно носили вериги, полагаясь только на внешние подвиги и не заботясь об очищении сердца от страстей. Старец решительно благословлял снимать с таких «подвижников» вериги, и тогда «на некоторых из закованных ими нападало беснование. На всех таких страдальцев старец возлагал епитрахиль и читал над ними краткую заклинательную молитву из Требника, а сверх того, помазывал их елеем из лампады, или давал им оный пить. Вследствие сего было очень много поразительных случаев исцелений» [С. 70.]
Не всем в обители пришлась по душе нелицеприятная прямота старца. По наветам недоброжелателей, несколько раз начальство принимало решение о переводе его в другую келью, чтобы ограничить к нему поток богомольцев. В ноябре 1835 года старца перевели с пасеки в келью внутри скита. 2 февраля 1836 года последовало настоятельное предписание перевести о. Льва в монастырь.
Как сказано в жизнеописании старца: «Бывало, когда объявят ему поведение начальства перевести его в другое помещение, он возьмет на руки известную Владимирскую икону Божией Матери – благословение своего дорогого и незабвенного отца, схимонаха Феодора, громко запоет “Достойно есть, яко воистину, блажити Тя, Богородицу”, – и пойдет в указанную ему келью. Поставив св. икону на приличном месте и помолившись пред нею, тут же сядет, ни о чем не заботясь, и как будто ничего с ним не было, и продолжает свое дело, – плетет пояски и принимает братию. Между тем, близкие к нему ученики, вслед за своим старцем понесут кто – книги, кто другие его незатейливые вещи. Так он просто водворялся в новом своем жилище. Он даже не считал себя в таких случаях притесняемым» [С. 196–197.]
Многочисленные исцеления, получаемые по молитвам старца Льва перед чтимым образом Владимирской Божией Матери, были даром благодати Божией, обильно изливающейся по молитвам великого старца, «вследствие чего все с верою относившиеся к нему единогласно свидетельствовали, что в его присутствии они ощущали внутренний мир, успокоение сердечное и духовную радость. Часто приходили к нему с великим горем, а вошедши в его келью, забывали, зачем приходили, и что за горе тревожило их, – оно оставляло их на пороге. Помыслы, казавшиеся страшными и непреодолимыми, в присутствии старца исчезали, как будто их никогда не было; но они опять появлялись, когда относившиеся к старцу ленились приходить к нему» [С. 93.]
После кончины старца Льва образ Божией Матери хранился у его ученика монаха Иоанникия (Бочарова), а после его перехода в Тихонову пустынь был передан в эту обитель.