Письма к Т.
322. О правильных слезах. Молиться не забывай
17 Августа 1856 г.
Мир тебе, Т. Воскресенье, только что продрал глаза и взялся за письмо твое. Ты пишешь, чтоб написать тебе одну строчку, а я еще не начинал письма, а уж десятая строчка. А я хотел написать тебе побольше да получше. Ты стала плакать от горя, что не пишу тебе: поплакать не мешает. Только знай, что слезы твои неправильныя. А чтоб они были правильныя, Иоанн Лествичник учит направлять их к Богу о прощении грехов, которых, вероятно, у тебя отыщется немало. А что на тебя говорит одна монашка напрасно, об этом не тужи, только старайся на самом деле не сплетничать. Молиться не забывай. Помни русскую пословицу: «Без Бога ни до порога». Постоянно держи Иисусову молитву. И в церкви стой или сиди молча, а не будешь слушаться, ни одного словечка никогда не буду писать. До страсти не люблю кощунниц, не уважающих св. Церкви. Да ведь этим безумным безчинницам и извинения-то нет никакого: ну, там поел, выпил лишнее–тут природа просит; или там проспал, а то говорят, смеются в церкви–ну, кто их тянет за язык. Повторяю, благоговей к Святой Церкви, общей матери нашей.
323. Не писем ищи, а молитвы и слова Божия
14 Декабря 1887 г.
Мир тебе, Т. Истинно, истинно я стал деревянным. А только ты не ври крепко–ты не собака, ты раба Божия; ты моя преданная ученица, хотя и безтолкова немножко. Потому, никак не научишь ее терпению. Крамолится–да и только! А я все-таки о тебе думаю. Думаю, да помочь не могу. А от чего? Вот от чего: тебе хочется, чтоб я исполнял твое желание–писал бы к тебе; а мне желается, чтоб ты не письмами наслаждалась, а молитвою, да чтением святых писаний. И в скорбях-то бежала бы скорей ко Господу. «Молитву пролию ко Господу и Тому возвещу печали моя». Учись, Т.! Пора браться за разум...
324. Живи не как хочется, а как Бог велит
1 Марта 1888 г.
Мир тебе и благословение Господне! Поздравляю тебя с сырною неделею и грядущим постом... Да научит тебя св. Церковь жить как Бог велит, а не так, как хочется. Мы с тобою жили в монастыре, а терпенью не научились. Ты все винишь меня, что не пишу: да разве я не ответил бы тебе, если б видел настоящую нужду, как иныя терпят. А у тебя желание просто детское–письмо получила–вот и все!–А что касается желания твоего отойти от меня, то я этого сам решить не могу, потому что я не сам взял к себе на дух, а по благословению старца. А потому, если я тебе тяжел, то обратись к нему. А я от тебя не отказываюсь... Да спасет тебя Господь, и да поможет укрощать неукротимое сердце. И обо мне молись, чтоб Господь исправил меня лениваго.
325. Спасение не в письмах, а в исполнении заповедей
4 Ноября 1888 г.
Мир тебе и спасение! Получил письма твои, исполненныя укоризны и возмущения. И очень опечалился. Вижу, что учение мое не приносит пользы возлюбленным моим чадам. И вот я сейчас задумал удалиться в уединение. А то, вижу, кроме греха да смущения, я не принесу никому ничего. Учу смирению, сам не имея его, вот и пользы нет от учения моего.... Лучше удалиться... И Тане тогда дадут хорошаго старца, который ей будет строчить по два письма на каждое ея письмо...
А сколько раз я говорил Т., что спасение не в письмах, а в исполнении того, что заповедано или мною, или другим кем, а более святыми нашими отцами, но Т. исполнять не спешит, а ей давай писем, писем, побольше писем. Да чтоб они были подлиннее, да получше. Ну, читай ты св. отцов–где ты найдешь, чтобы ученики требовали от старца писем? А чтоб чтили старца, везде найдешь!
Св. Иоанн Лествичник пишет: «если предстоятель твой измет у тебя десное око твое, да не помыслиши о нем, что злое». А я тебе никогда не сделал ни одного синяка, и ты так ожесточилась на меня! Ну, прости! Желаю исправиться!
326. Правда ли, что ты не спасешься?
15 Февраля 1889 г.
Мир тебе, Т.... Пишешь, я когда-то тебе сказал, что ты не спасешься. Да ведь это же, Т., клевета. Это не то, что старец, а всякий простой разсерженный полоумный монах того не скажет. Господь всех призывает, всех любит, за всех пролил Свою святейшую кровь, чтобы спасти человека, а не погубить. И вот видим–св. Церковь воспевает спасенных блудников, разбойников, мытарей, хищников,– и мы с св. Церковию молимся: «Господи, сопричти мя мытарю, разбойнику и блуднице». Вон какие спасаются! А ты какую ахинею взвалила на мою голову, будто ты не спасешься. Но хотя бы ты была даже хуже меня, и тогда не теряем надежды, что Господь спасет тя.
А ты своим отчаянием только врага радуешь и Бога прогневляешь и лишаешь себя Его помощи. «Оставите безумие, и живи будете», глаголет слово Божие. Вот ты будешь приступать к Св. Тайнам и должна произнести: «Верую, Господи, и исповедую... яко Ты еси пришел грешники спасти, от них же первая есмь аз.» Безумец подумает: пропал я, ибо я первый грешник, а христианин смиренно укорит себя и прославит милосердие Божие и любовь Его и в мире сообщится со Христом, чего тебе от сердца желаю!
327. Оружие спасения
3 Марта 1892 г.
Ты все сетуешь о том, что не пишу тебе. Утешаяй смиренныя Господь, Той да утешит и тебя. Только имей истинный и верный залог к смирению–самоукорение и приложи к этому терпение, да вооружись молитвой Иисусовой с памятью о смерти, тогда и станет для тебя благо иго заповедей Евангельских и правил монашеской жизни, и бремя послушания отныне легко будет. Я же не могу писать часто по крайнему недосугу и болезненности. Мир тебе и Божие благословение!
И духови твоему! Многогр. И. Анатолий
Письма к Е. Д.
328. Скорбящие здесь, возрадуются на страшном суде
3 Апреля 1880 г.
Поздравляю тебя, Д., преподобная сестра, с утекающим постом и уходящею зимою, а так же с наступающею весною и светлым Воскресением Христовым, котораго желаю дождаться в радости и добром здоровьи.
Когда мы достигнем этого дня, то как будто и не было поста (хотя истинно постившиеся и большее получают утешение). Так и при приближении Великаго Дня, т. е. страшнаго Суда, скорбей будто мы никогда и не видали. А радость неизглаголанная, всеобщая все поглотит.
Конечно, тогда несколько потужат те, кои здесь бегали от скорбей, которыя там венчают скорбевших, и всякая слеза, всякая душевная рана там возсияет паче дорогого алмаза; но все же радость всеобщая будет так велика, что мы только глядя на ближних, будем утешаться и веселиться.
Так хороши будут там все, страдавшие здесь. А тебе все не хочется поскорбеть, все бы ей здесь-то повеселей. А умирать разве не будем? Разве секрет какой узнала миновать смертныя врата? А если этого секрета не знаешь, смирись. Молись. А я так знаю секрет этот. Полюби Иисуса и узнаешь силу тропаря: Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав.
329. Монах без скорбей–головешка
Получил я оба письма твои, преподобная сестра о Господе Е. Все-то тебе хочется попасть в рай, да прямо без скорбей. Нет, матушка, без скорбей монах–головешка. А мы желаем тебе веселия вечнаго. Не унывай, все пройдет. Вси святии сим путем, т. е. скорбным шли. Мир тебе и благословение Господне!
330. Чему учит Рождество Христово
24 Декабря 1881 г.
Преподобная послушница Божия, Д.! Поздравляю тебя и болезнующую м. М., с грядущими праздниками Рождества Христова. Дай Бог вам в разуме праздновать дни сии. А какой разум? Господь, едва увидевший свет, увидел Себя в скотских яслях. Соседи Его были ослы и коровы. Холод был в вертепе.
Очень сочувствую тебе в скорбях твоих.Но это не есть наша погибель. Господь возлюбленным своим ученикам обетовал: «в мире скорбь имети будете, и мир возрадуется, вы же восплачете. Но скорбь ваша в радость претворится, и радости вашея никто же возьмет от вас». Теперь сама смотри: если хочешь возрадоваться радостию неизглаголанною, то потерпи те скорби, которыя от Бога посылаются тебе, и не раскаешься. Мир тебе и болящей м. М.!
331. Страдающие со Христом, с Ним и прославляются
7 апреля 1883 г.
Христос Воскресе! Что ты заскучала? Или не веруешь в Бога, посещающаго нас? Кто умер за тебя, ужели Тот еще мало любит тебя? Ты Ему еще ничем не доказала любви, а Он доказал словом и делом, и обетованием: Сам учил нас терпеть скорби, и шел скорбным путем, и умер за нас позорною смертию. И оставил возлюбленным своим такое завещание: «В мире скорбь имети будете. Но скорбь ваша в радость претворится. И радости вашея никто же возьмет от вас». А здешния радости мимолетны. И потому радуйся, состражди с Женихом своим Иисусом.
«Вчера спогребохся Тебе, Христе: совостаю днесь, воскресшу Тебе. Сраспинахся Тебе вчера–(за это) Сам мя спрослави во царствии Твоем».
Понимаешь ли, спрослави? Т. е., осияй меня тем же светом, каким Сам Вседержитель сияешь! Одень меня тою же царственною одеждою божественною, в какой Сам сияешь, седя одесную Отца Твоего на престоле величествия на небесах.
И Сам Иисус того просит у Отца Своего: «Отче! их же дал еси Мне, да будут с нами едино; яко же и Мы с Тобою. Ты во Мне, и Аз в Тебе, и тии будут с Нами едино».
Аминь. Многогр. И. Анатолий
Письма к Е. З.
332. Что ты не приносишь пользы монастырю, неправильно
16 Сентября 1876 г.
Письмо твое, сестра о Господе, Е., получено мною давно, но почти постоянная служба, свои немощи и другия обстоятельства, до сего дня не давали времени заняться письмом. И теперь пишу, только что отслуживши обедню в монастыре. Говорю все это к тому, чтоб ты, если случится и вперед, не считала случайнаго промедления за невнимание к тебе. Два раза я предлагал батюшке о. Амвросию к разрешению твой вопрос, но всякий раз что-нибудь прерывало. И только ныне добился; касательно затруднительности своего положения, батюшка благословил обясниться с м. Игуменью. Что ты пользы не приносишь монастырю, обучая девочек,–неправильно: все, что делается за послушание, полезно. Да тебе не следовало бы и разсуждать о пользе или безполезности дел монастырских. Вот о себе и немощах плоти своея помыслить–более извинительно.
Что касается до отношений твоих ко мне–не сомневайся и не стесняйся,–пиши все. Я шел этим путем и не раскаивался. Мир тебе и благословение от Господа. И батюшка о. Амвросий посылает тебе благословение.
333. Не смущайся своим несносным характером. Отчего кажется тебе, что ты лишняя. Читанное приводи в дело. Значение книги
15 Ноября 1876 г.
Сестра о Господе, благоговейнейшая Е. В куче писем, по двухмесячной отлучке из Оптиной, получил и твое. И все спешил ответом, но только сейчас едва добрался. Пишешь, что у тебя несносный характер, а у меня так еще хуже. Но я не крепко унываю, памятуя, что я пришел в монастырь учиться и образовать себя. Что ж тут удивительнаго, если и покривим когда. Но будем по силе стараться. И верю, Бог поможет. Пишешь, что тебе кажется, ты лишняя, хотя этого тебе никто не говорил.
И спрашиваешь, отчего это? Тебе эту задачу разрешил бы наш почти всякий послушник: «от того, что ты не первая». Если бы у тебя было чувство христианскаго смирения, ты никогда и не подумала бы, что о тебе обязаны другие помнить; что ты стоишь того, чтобы быть в ряду; словом, что ты не лишняя. Тотчас же просишь совета, как от этого избавиться и что ты нетерпелива и раздражительна. Как избавиться, давно изрекла Истина. «Научитеся от Меня, яко кроток есмь и смирен сердцем и обрящете покой».
Известно, от чего гнев происходит. Пес, когда не дают ему или отнимают кусок мяса, рвет и лает. Значит и мы с тобою любим... свою вольку. И если нам препятствуют улучить ее или не обещают покою: мы, особенно я–лаем и–пожалуй–кусаем брата (а сестра сестру). Всмотримся же в истинную причину зла и познаем дело. И поспешим врачеваться. Или, по крайней мере, зазрим себя и поспешим к мудрому беззаконнику–мытарю (Его же похвали Господь).
Ты матушка, просишь научить тебя терпению... Чудная ты какая! Ее учит Бог! Ее учат люди–сестры! Ее учат обстояния всей жизни! И все они учат тебя терпению, учат делом, самою вещию, самим естеством способности терпеть– и ты просишь у меня урока теоретическаго терпения... Терпи все находящее–и спасешься!
Ты стесняешься все открывать матушке. Открывай что можешь, а иное пиши нам. Дух Святый тот же, и в Кашире и в Козельске. Силою Его поспешим разрешить кающуюся. Относиться ко мне не воспрещаю. И не отказываюсь, по той простой причине, что и от меня не отказались, хоть я и хуже тебя во сто раз.
Какия книги читать тебе? Ты не памятлива? Ну, нечто затверди покрепче, напр.: «Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем... и ближняго яко сам себе». И из другой также, но не ради того, что дескать мы знаем, но мы исполняем. Сила не в слове, а в деле.
Начнем сначала. Приведем на память: как звать Бога! И будем детски звать Его, пока Он Сам не придет и научит всякой истине. Вижу, что ты много читала–и это тебе не помогло. Попробуй–начни читанное, по силе, приводить в дело. Да к этому присовокупи (опять по силе) непрестанную Иисусову (устную) молитву и узришь милость Божию. Чтоб ты туне не ретилась и не смущалась тем, что читаешь, читаешь, а в остатке нет ничего, скажу тебе секрет, добытый долголетним опытом: приступая к книге, прицеливайся прежде всего улучить ту мету, которой, как ты говоришь, нет у тебя, но которая во всякой добродетели неизбежна, т. е. терпеливо ждать милости Божией в разумении; ибо Бог разумов Господь, даяй премудрость и разум.
Второе–книга не есть существо и сущность ведения: она– одно из средств к нему. А потому может человек знать тайны царствия без книги; может и прочитавши воза книг не знать оных таин. Кто подготовил себя делом, тот не крепко нуждается в книге. Говорю это не к тому, чтобы отвращать тебя от книг, но чтоб предостеречь, чтобы ты не возненавидела их, если зубря их не обретешь желаемаго. 3-е и главное скажу к ободрению твоему: вопросившу о мудрости, мудрость вменится. Мир тебе и благословениe. Прости за нескладицу: писал урывками и спешно.
334. Не ревнуй сестрам
12 Января 1878 г.
Письмо твое разобиженное от 2-го янв. получил, преподобная сестра. Тут всем досталось и М., и М–ной маме, и всем кому можно, тогда как причиною твоих смущений и подозрений одно мое окаянство! Только из твоего письма узнал я, что М. такая ветреная. Что она на тебя жалуется. Что она такая-этакая. Что она–сущее зло. А я все думал, читая ваши письма и вникая в них: что ты хорошая, внимательная, пекущаяся о спасении, Божия послушница. И М. хорошая! Вот и все мое!
К довершению же всего, я до сей секунды ни лично, ни письменно (несмотря на безконечную переписку с М.) не помню ни одного места, ни одного намека на твою особу! Это раз.
Второе, ты смущаешься, что я тебя не разрешил. Да я тебя и не связывал. А если за некия немощи я тебя не укоряю, то если б ты верила мне, то зная опасность твоего положения, ужели я не предостерег бы тебя? Я вижу, что ты сделала дурно. Но каешься! А несть грех непрощен, точию нераскаянный.
Ну, да если бы я и нашел нужным потомить тебя замедлением ответа на твои желания и просьбы, ужели и тут ты, столько верящая мне, будешь судить и осуждать меня?
Что касается твоего неразсуднаго соревнования М., то я тебе, сестра, скажу попроще; ты смотришь на дело, как девочка, хотя и не безумно ревнующая, но все-таки далеко неразсудительно (т. е. если брать в расчет одни немощи, оставляя разсудительность). Я знаю, с кем имею дело. И по своему разумению стараюсь сделать полезное. А ты этому не веришь. А если веришь, то смиряй себя, вспоминая Апостольское слово: Еда скудел речет скудельнику–почто мя сотворил еси тако? Итак знай, что я простил тебя в тот миг, когда прочел твое откровение. А Богом ты прощена, когда: еще писала; а вернее, когда решилась написать и не повторять тех глупостей, которыя сотворила.–А тут опять беда. Теперь М. узнает, что писал тебе, а ее погибающую, умирающую, гонимую, презираемую всеми,–и я презрел.
Как ни думай,–а надо писать и ей. Скажу тебе, матушка,–насколько мне ведомо, ты бы не понесла того бремени, какое на ней. И все твои мнения, приписывающия ея страдания– привередничеству, далеки от истины. Советую тебе переменить об М. мнение и пожалеть ее. Как и я тебя всегда помню и жалею, каковым и обещаюсь быть...
Да, пожалуй, и Н. узнает, что вам есть, а ей нету. Тогда горе и мне, и вам. Пишу и ей.
335. Совершенно избавиться от помыслов невозможно
17 февраля 1878 г.
Матушка ты моя, сестра Е. Ты в отчаяние приходишь, что не исправляешься, т. е. что подражаешь мне? Что же мне-то остается делать? Смирихся, и спасе мя Господь! сказал Давид. Давай сделаем и мы так, вот и спасемся. От помыслов желаешь избавиться совершенно–это хуже чем глупость! Святые не смели сего сказать! Страстей, борющих тя, написала ты пропасть. А у меня так вдвое, втрое, вдесятеро их больше,–и все терплю. Советую и тебе тоже!
О страсти пожершей пламенем Содому и Гоморру и окрестные грады, скажу, берегись! А стыдиться тут нечего,– я тебе не чужой!
336. Почему не писал раньше.–Не унывай, что упала
7 Октября 1879 г.
Преподобная Е. разобиделась в конец. Сколько начинила писем умаливанием, чтоб не оставлять ее, а теперь сама отезжает. Разобиделась вконец!
Впрочем, ты, матушка, сердиться начала поздно, спустя лето. Ведь тебе небезизвестно, что моя корреспонденция начинается теперь только, именно теперь, нынешняго именно числа, потому что сегодня подули ветры, пошли снега и дожди, хляби над главою, хляби под ногами, за порог выйти неудобно. Значит, нынче-то началась наша свобода... Значит, с сего ненастнейшаго дня открывается моя переписка со всеми ближними и дальними; а ты тут-то и зартачилась. Ну, мир! Обещаю исправиться! Но и ты за то исправляйся! Что упала черезчур низко–не унывай. Все же не ниже Ионы пророка. И ты, если подобно ему, воззовешь ко Господу, и услышит тя. И изблюет тя кит уныния на твердый камень упования, и будешь аки новый Петр, познавая свою немощь, и снисходя чужим немощам. Будь же мирна! Возстани, берись за свое дело, посильно тяни лямку, и не спешно, но смиренно шествуя, обрящешься с первыми.
И как там писано-то: и той ученик тече скорее Петра, и притече первее ко гробу; Петр же, пришед после, вниде прежде. Да благословит тя Господь и миром, и разумом духовным...
337. Потерпи сестер
17 Октября 1879 г.
Спешу уверить тебя, по желанию твоему, немедленно, что я в отношении тебя тот же, что был и прежде... А что касается жалкаго положения твоего в кругу сестер, то ты только тогда и докажешь, что ты им сестра, а не приживалка какая-нибудь, когда окажешь им сестринскую любовь и потерпишь их. Мне даже больно видеть или слышать, как все давят тебя: ну, а если в этом давлении-то и кроется вся будущая вечная слава твоя. И лишать тебя скорбей–лишать жизни? Значит, злодействовать тебе? Потерпи же, потерпи Господа, мужайся. И да крепится сердце твое, помня: по множеству болезней моих, утешения твоя возвеселиша душу мою.
338. Пойдем за Петром, а не за Иудою
Матушка Е., Христос Воскресе! т. е. воистину Воскресе! Ну, как же ты не понимаешь, учителю Израилев, что с тебя всегда и везде, и все спросят больше, чем с другого. Ты должна быть светильником, а ты служишь и старшим, и младшим камнем соблазна! А? Впрочем, некогда и верховный Апостол Петр был камнем соблазна... да Кому еще?! А это не помешало ему быть верховным из избранных учеников Христовых. Так и ты–не унывай. Я и сам тоже много нагрешил. Что же делать? Не следовать же за Иудою?! Пойдем лучше за Петром! Может нам и не дадутся, как ему, ключи... да зачем же теперь и ключи-то? Ныне смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечнаго начало и играюще поем Виновнаго. Который «отверз нам райския двери».
Ты не надеешься перемениться–какая неблагообразная мысль! Да я хуже тебя и то не отчаиваюсь! И касательно слышанной тобою соблазнительной вещи–и всех подобных вещей, сказал Св. Исаак Сирин–хранениe паче дел!
339. Ни матушки, ни батюшки тебя не спасут, а только терпение
Получил и еще твое письмо, точь в точь такое, как и прежния. Т. е. не будь ты под рукою временной твоей надзирательницы Пелагеи, ты была бы иная, пожалуй, чуть ли не счастливая. Должен бы верить, но не верится.
Думаю, не Пелагея, так Акулина, или Арина, а мозолить тебя будут. И ни матушки, ни батюшки тебя не спасут. А спасет тебя только один врач, сто раз тебе рекомендованный–терпение.
340. Слова Св. Исаака Сирина об искушениях
Получил я письмо твое, преподобная страдалица, в такое время, что и лба-то перекрестить некогда. Даже на каноне нынче не был. И тебе пишу во время великаго повечерия. Значит, нужно тебе потомиться. Очень о тебе поскорбел, и к батюшке ходил поведать о жалком положении твоем. На мою жалобу он велел указать тебе 79 слово Св. Исаака Сирина. Я его давно уже не читал, но помню место, которое мне часто указывали (если не носом тыкали). стр. 432: «Искушения, бывающая попущениeм Божиим на безстудствующих и возношающихся помышлении своими... сия суть: искушения явная бесовская и превыше предела силы душевныя сущая, лишение сил премудрости сущия в них, ощущение люто мысли блуда, попущаемыя на них во смирение возношения их; еже яритися скоро; еже хотети уставити волю свою; еже любопретися словесы..., еже презираемым ести от человек, и потребляемой быти чести их... еже глаголати и пустословити всегда, и пр.–и сия суть душевная. В телесных же, случаются ему приключения болезненная, пребывающа присно, сплетена и неудобь решима; сретения злых человек; еже впасти в руки человек оскорбляющих; еже множицею страдати тем падения велика, от каменей, от высоких мест и подобных сим, бывающим в сокрушении тела».
«...Да не разяришися на мя, яко глаголю ти истину. Не поискал еси сего когда».... и прочее–прочти сама. Там, впрочем, и врачевание от сея язвы есть. Этот рецепт в конце главы на стр. 435. А без сего врачевания, матушка ты моя, все всевозможные в мире рецепты не помогут тебе. Потому что, если–не говорю Каширский, даже Московский ескулап всезнающий всеврачующий, постигнет болезнь твою и вылечит боль у щиколки, заболит у колена.
И всякая мирская мудрость погонит врачеванием болезнь лишь ближе к сердцу...
Сама поймешь результаты успехов мира сего. А яже врачевания не от сего мира, суть: очисти внутренняя сткляницы и вся внешняя твоя чиста будут. Сие сказал Господь наш. А не берет...–потерпи! И вся будут!
341. Смирение достигается не сразу. Ложныя подозрения не повредят. Уныние от гордости
Давно я собирался ответить тебе, преподобнейшая сестра о Господе, и брался: но неослабное прибывание новых лиц и рукописаний смиряли меня. Жалуешься, что не сладишь с собою.. И не можешь смириться в сердце. Да, умница ты моя хорошая, и говорил я тебе и писал: если бы ты была на деле так хороша, как в желаниях (конечно, тщеславных) твоих быть хорошею, прехорошею монахинею. Тогда б тебя сделали прямо игуменьею, и заставили бы не учиться терпению, а учить других. А тебе этого могущие не поручили, а советуют самой поучиться. И учись. Понемножку. Понемножку. Еще прочти у аввы Дорофея в средине 14 поучения (стр. 193 по изд. 66 г. Оп. п) о лестнице. Прочти, да заруби; хорошенько заруби где-нибудь у себя. И благодушествуй. Если бы ты помнила эту лестницу, то не поспешила бы смутиться, что в сердце не можешь смириться. Ну, скажи, пожалуйста, куда ты лезешь! Ведь ты сигаешь-то целиком на верхния ступеньки. Посвящаемый во иеродиакона великий Моисей Мурин на оскорбление его сказал: смутихся и не глаголах! А каширская преподобная не хочет равняться с Моисеем. Ей дай такое смирение, чтобы и в сердце не копало. Ты хоть наружно-то смирись. А то смирение постигается и достигается не горбом и ползаньем, а силою Животворящаго Духа.
Вот, что говорила дерзко, это неловко; но все же грех не к смерти. Сто раз еще погрешишь, и сто раз встанешь, и Господь всякий раз тебя примет, и простит, и не помянет уклонений твоих, только по силе смирись.
А что матушка продолжает подозревать тебя в том, это ни в каком случае не повредит тебе. А что послужит вместо Ангела Хранителя в этом нет сомнения. Будь же мирна. О тебе заботятся больше, чем ты думаешь. А что стыдно тебе было даже до смерти, и даже больше того: «легче было бы мне умереть!» Это, это матушка ты моя, Е. А., уж просто ты светская барышня. Мать от искренняго сердца– не без боли для него–говорить, кому говорить? Губернатору? Льву бульварному? Заезжему барину? Нет, говорит отцу ея: что эта матушка не сохраняет монашескаго чина, не умеет смиряться! О, какой стыд! А тебе значит хотелось, чтобы я не знал твоих немощей? И мнение о тебе м. Игумении было бы тайной? Видишь ли, родная, куда тебя увлекло тщеславие-то! Ну, аминь! Начнем исправляться! И я желаю тоже положить начало. Господи, помоги нам! А что касается моего расположения к тебе: то после этого страшнаго погрома твоего, после такого унижения и уничтожения, которое показалось тебе хуже смерти, ты сестра стала ко мне ближе. Да, думаю, и к Богу тоже. Бог на смиренныя призирает, так и смотрит в очи, в самое дно сердечное.
Не унывай, это оттого тебе тяжело, что копнули гнездо гордостнаго беса; позыбали корешок, прозябающий ввыспрь. И о сем радуйся!
Се ныне время благоприятно. Се ныне день спасения. Впрочем, не одному Богу и мне ты стала после посрамления любезнее: но и матушка, говоришь, изменилась. Сия измена десницы Вышняго!
Начнем с Богом, и потерпим, и смиримся! И Бог будет с нами во веки!