Аудио-трансляция:  Казанский Введенский

Стоя в хра­ме, не на­доб­но ис­чис­лять свои не­дос­тат­ки и тем ум отв­ле­кать от вни­ма­ния чте­ния и пе­ния, а прос­то счи­тать се­бя греш­ною за все свои гре­хов­нос­ти и за рас­се­я­ние по­мыс­лов, се­го и до­воль­но.

преп. Макарий

В церк­ви, ког­да ди­а­вол за­ты­ка­ет те­бе уши и сме­жа­ет гла­за, ста­рай­ся чи­тать Ии­су­со­ву мо­лит­ву. Вни­май по си­ле ка­физ­мам, они пос­ле те­бе ус­ла­дят­ся. В них мно­го кра­со­ты и сла­дос­ти, ко­то­рые раз­го­нят сон и уны­ние.

преп. Анатолий

В церк­ви не бес­чи­н­ствуй, т.е. не го­во­ри и гла­за­ми не во­ди, а то Бог по­пус­тит ди­а­во­лу сквер­нить и твою хра­ми­ну.

преп. Анатолий

Старцева служка «Где я, там и ты будешь вместе со мною…»

Преп. Антоний Оптинский

В Летописи Иоанно-Предтеченского скита Оптиной Пустыни за 18 июля 1875 года помещено краткое описание жизни монахини Антонии, в миру Надежды Васильевны Петровой, долгие годы бывшей преданной ученицей преподобного Антония Оптинского.

Видя ее жертвенность и терпение, преподобный Антоний не раз говорил своей ученице: «Где я, там и ты будешь вместе со мною…»

Среди описаний различных событий, происшедших в скиту, оптинский летописец счел необходимым посвятить несколько страниц монахине Антонии (Петровой), благодаря чему ее имя осталось в истории обители, а краткое ее жизнеописание стало назидательным примером для потомков: «Скончалась в Калужской Тихоновой пустыни, духовная дочь и ученица о. игумена Антония Путилова, Надежда Васильевна Петрова, постриженная келейно в мантию с именем Антонии. – Она была дочь полковника. С юных лет вступила в Московский Страстной монастырь, где провела около 15 лет. Имевши хороший голос, была там из лучших певиц и читальщиц. Впоследствии из Страстного монастыря перешла под духовное руководство старца о. игумена Антония, поселилась в Оптиной Пустыни, в число сестер на скитском монастырском дворе; была там долгое время начальницей. В то время прислуживала старцу: писала по его поручению письма, искусно излагая их; иногда готовила кушанье, и все поручения старца исполняла с большим усердием. Она любила старца, как отца и заботилась послужить к его успокоению. Когда она входила к нему, чтобы предложить услуги, больной старец, как дитя, часто встречал ее обычною фразою:
– А что мы сегодня ямы и пиемы?

Старец при разговоре с уважением относился о ней:
– Она полковницкая дочь, ученая и знает французский язык.

Надежда Васильевна, зная хорошо этот язык, свободно объяснялась на нем.

Старец ценил ее труды, и так выражал ей свою признательность. Однажды, когда она, окаявая себя, с самоукорением объясняла ему, что живет плохо, в нерадении и лености, часто случается, упускает молитвенное правило, старец на это сказал ей:
– Ты вот мне больному постоянно служишь, Бог видит твои труды, и я обязан молиться за тебя; получишь от Господа награду, как сказал Он: боляй и служай, равную мзду получат; а потому, где я, там и ты будешь вместе со мною.

По кончине о. игумена Антония (8 авг. 1865 г.), недолго оставалась она в Оптиной Пустыни; переселилась отселе в Тихонову пустынь; жила на гостинице, и мирно скончалась, за день до кончины напутствованная Св. Тайнами.

Отличительные черты ее подвижнической жизни были: усердие к храму Божию, странничество и крайнее нестяжание во всем. Все, что не получала она от своих благодетелей, раздавала нуждающимся; даже, последний портрет дорогого для неё старца не трудно было от нее получить.

В последнее время, согбенная годами, беззубая, маленькая ростом старица, проводила дни жизни своей в крайнем во всем лишении; одно утешение она имела – посещать храм Божий.

НИОР РГБ. Ф. 214. Опт-366. Л. 44 об.-46 об.