Школа монашеской жизни
К дню памяти преподобных Моисея и Антония Оптинских
26 декабря Святая Православная Церковь отмечает обретение мощей преподобных Моисея и Антония Оптинских.
Ныне родные по плоти и духу братья покоятся рядом в Казанском соборе Оптиной пустыни.
Школой монашеской жизни, по свидетельствам преподобных старцев, явилась для них жизнь в Рославльских лесах под руководством опытных наставников, носителей духовных традиций преподобного Паисия (Величковского).
Как поется в акафисте преподобному Моисею: «Безмолвия тишину возлюбил еси, отче Моисее, со пустыннолюбцами Рославльских лесов вселился еси, и неплодие души твоея в благоплодие претворил еси».
Преподобный Моисей прибыл к пустынникам в 1811 году по совету иеросхимонаха Московского Симонова монастыря Адриана, в схиме Алексея (Блинских).
В это время один из его братьев Иона, впоследствии игумен Исаия II, настоятель Саровской пустыни (1842–1858), подвизался в Саровской пустыни.
А другой брат Александр, будущий старец Антоний, жил в миру, храня благочестие и имея желание последовать примеру старших братьев. Александр, оставив мир, пришел к рославльским подвижникам в 1816 году.
О своем жительстве в Рославльских лесах старцы Моисей и Антоний вспоминали не раз. И тогда, по воспоминаниям современников, их лица озарялись тихим внутренним светом. Все беды и напасти, перенесенные в то время, казались отцу Моисею ничтожными по сравнению с настоятельскими заботами и скорбями. «Орлом в обновленной юности казался он тогда нам, – рассказывал очевидец, – так благодетельно действовало на него воспоминание о понесенных в пустыне подвигах самоотвержения и послушания...». «Живя в Рославльских лесах, бывало, встретишь человека, – рассказывал впоследствии о себе о. Антоний, – как Ангелу Божию ему обрадуешься; а ныне как ни хорошо мне, а того уже нет. Уже нет!» – прибавит старец и вздохнет.
Летом пустынники собирали грибы, ягоды и усердствовали благодетелям, а от них получали хлеб, крупу, а иногда и бутылочку масла. Рыбу, как рассказывал о. Антоний, они дозволяли себе вкушать только в великие праздники.
Как вспоминал старец Моисей: «Под самою нашею келью протекала лесная речка Болдачевка, а в полутора верстах впадала в нее речка Фроловка. На берегу ее был колодезь, в речке этой важивалась и рыбка. Бывало, перегородим ею сежею и неретки ставим. Однажды, как помню, на праздник Богоявления, освятивши в речке воду, мы пропели тропарь св. Богоявления: «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи», – и, вынув неретки, нашли в них шесть налимов, которые и приняли, как Божий дар на праздник».
Сухой хлеб для подвижников был сладок и вкусен, вкушали его с великой благодарностью к Господу, как дар Божий, и с такою бережностью, как антидорец. Когда же случался недостаток в еде, пустынники питались сухоядением, дорожа своим безмолвным и уединенным жительством.
Одежда пустынников, как и питание, была весьма скромной. Обычно они носили подрясник, на ногах – лапти собственного рукоделия, на голове – скуфейки или крестьянские шапки. В праздничные дни они одевали мантию из самого простого материала.
Как самый младший член отшельнической семьи, о. Антоний с искренней ревностью и произволением выполнял наиболее тяжелые послушания. Рубил дрова, был будильщиком, огородником, трапезником.
Несмотря на внешние лишения, пустынники духовно утешались внутренним безмолвием, которое позволяло глубже познать себя. Об этом в одном из ранних писем к брату писал о. Моисей: «Находясь в кругу предметов, занимающих зрение, вкус, слух и все чувства, не может уже быть столь сладко мысленное занятие в памяти Бога и поучении святого закона Его. Удалением же от мира, свободившись всех чувственных встреч, увлекающих ум и мысли, все духовное занятие становится живее, сладостнее, потому что ум, свободясь случаев к рассеянию, начинает собираться в себе, а чрез то и душа начинает чувствовать присутствие Божее, благоговейный к нему страх и любовь ощутительнее, и чувства внешнего человека внутреннему, то есть уму, становятся покорнее».
По воспоминаниям преподобного Моисея, «всю церковную службу мы правили каждодневно у себя в келье, начиная с двенадцати часов ночи, полунощницу и утреню; после утрени, через час, соборный акафист Божией Матери; после акафиста, часа через два, часы с изобразительными, и наконец, вечерню часов в пять вечера. В воскресные и праздничные дни приходили к службе ближайшие старцы: о. Досифей, о. Дорофей, а иногда кто-либо из других рославльских подвижников, живших в большем расстоянии от нас. Отправя вместе службу, пообедаем, что Бог послал, и разойдемся до следующего праздника».
О быте и занятиях пустынножителей преподобный Моисей вспоминал: «В свободное от молитвенных правил время занимались рукоделием. Кто какие имел: писали полууставом отеческие книги, занимались огородом, на котором, впрочем, по неблагоприятной почве, не родилось других овощей, кроме репы. Летом собирали грибы, ягоды и усердствовали благодетелям, а от них получали печеный хлеб, крупу, а иногда и бутылочку масла, для приправы пустынной трапезы. А когда случится недостаток, питались и сухоядением, дорожа всего более духовной свободой и безмолвием».
В уединении занимались составлением и переписыванием рукописей. Сохранилось несколько рукописных книг, переписанных о. Моисеем еще до пустынножительства.
В «Дневниковых записях», которые вел в Рославльских лесах прп. Моисей и которые частично сохранились в архиве, содержится свидетельство его постоянной духовной работы над собой. 16 ноября 1819 года он отмечал: «По духовном собеседовании с братом А. о пользе души усмотрел после в мысли своей за необходимо нужное помнить следующее. – Не начинать никогда говорить брату о пользе души о всяком исправлении. Также и выслушивать объяснения его, без обращения прежде ко Господу ума своего с требованием себе и брату вразумления его. – И говорить потом с воображением присутствия Божия».
Приобретя большую духовную опытность, и, по слову акафиста, став «Рославльских лесов небесными гражданами», преподобные Моисей и Антоний в 1821 году были призваны на новое место служение – в благословенную Оптину пустынь, которую прославили своими непрестанными трудами.