Аудио-трансляция: Казанский Введенский

Са­мо­оп­рав­да­ние зак­ры­ва­ет ду­хов­ные очи, и тог­да че­ло­век ви­дит не то, что есть на са­мом де­ле.

прписп. Никон

На­до сми­рен­но о се­бе ду­мать и сми­ре­ни­ем раст­во­рить вся­кое свое де­ла­ние, но лож­ное сми­ре­ние, выс­тав­ля­е­мое в из­ви­не­ние сво­е­го не­же­ла­ния и ле­нос­ти под­ви­зать­ся, да­ле­че отог­нать: „Где уже нам, греш­ным, это де­лать. То бы­ли лю­ди свя­тые..." Так при­хо­дит­ся слы­шать тех, кто не хо­чет тру­дить­ся для сво­е­го спа­се­ния. Мож­но им от­ве­тить: да, это вер­но, но и свя­тые, очень час­то, преж­де бы­ли ве­ли­кие греш­ни­ки, ста­ли свя­ты­ми, под­ви­за­ясь, по­э­то­му греш­ни­ком се­бя счи­тать – счи­тай, а на доб­ро се­бя по­нуж­дай. Бу­дет поль­за. Са­мо­оп­рав­да­ние – ко­рень зла.

прписп. Никон

По­дыс­ки­ва­ние оп­рав­да­ний се­бе не мо­жет ус­по­ко­ить со­вес­ти, оно толь­ко боль­ше расстра­и­ва­ет че­ло­ве­ка.

прписп. Никон

История о небесных плодах

В одном монастыре жил инок именем Феодот. Был он из малороссов, неграмотный, уже старец лет семидесяти. По послушанию колол дрова, носил воду, разводил очаг. Повар монастырский отличался вспыльчивым характером, часто, рассердившись, бил о. Феодота чем попало: кочергой, ухватом, метлой. Никогда никто не видел, чтобы о. Феодот рассердился на повара или сказал ему обидное слово. Иногда кто-нибудь из братии участливо подойдет к нему: «Больно тебе, отец Феодот?» — «Ничего, по горбу попало», — ответит он, и его старческое лицо осветится детской улыбкой.

История о небесных плодахОднажды один иеромонах этой обители заснул на молитве и видел сон: видел он обширный сад, наполненный деревьями необыкновенной красоты, деревья были покрыты плодами, испускающими тонкое благоухание. «Кто обладатель этого чудесного сада?» — подумал иеромонах и вдруг видит о. Феодота.

— Отец Феодот, как ты здесь? — воскликнул он.

— Господь дал мне сие — это моя дача. Как сделается на душе тяжело, я ухожу сюда и утешаюсь.

— А можешь ты мне дать райских плодов?

— Отчего же, с удовольствием, протяни мне твою мантию. — Иеромонах протянул, а о. Феодот насыпал в нее множество чудных плодов. В это время иеромонах увидел своего покойного отца, бывшего священником.

— Тятенька, тятенька, и ты тут! — радостно воскликнул он и протянул к нему руки; конец мантии выпал из рук, а с ним и плоды упали на землю, и иеромонах проснулся. Было утро. Иеромонах подошел к окну своей кельи и услышал крик:

— Ах ты, негодяй! — кричал повар. — Опять мало воды принес, надо чтобы все ушаты были наполнены. А ты и не заглянул во все, скотина! — ругаясь, повар тузил о. Феодота кочергой, сколько у него сил хватало. Иеромонах вышел.

— Оставь его, — обратился он к повару. — Отец Феодот, пойдем ко мне пить чай. Тот пошел.

— Где ты сейчас был? — спросил его иеромонах.

— Да заснул немного в поварне и по старческой памяти позабыл воды принести в достаточном количестве, чем и навлек на себя справедливое неудовольствие отца повара.

— Нет, отец Феодот, не скрывай от меня. Где ты сейчас был?

— Где я был? — отвечал о. Феодот. — Там же, где и ты. Господь по неизреченной Своей милости уготовил мне сию обитель.

— А что было бы, если бы я не уронил плодов? — спросил иеромонах.

— Тогда они остались бы у тебя, и ты, проснувшись, нашел бы их в мантии, но только я тогда оставил бы монастырь, — отвечал о. Феодот.

Вскоре после этого о. Феодот скончался и навсегда переселился в уготованную ему обитель.
Да сподобит и нас Господь вселиться во святые Его дворы со всеми благоугодившими Ему!

Из бесед прп. Варсонофия Оптинского