Аудио-трансляция:  Казанский Введенский

На­чи­нать долж­но с бла­го­да­ре­ния за все. На­ча­ло ра­дос­ти – быть до­воль­ным сво­им по­ло­же­ни­ем.

преп. Амвросий

Разд­ра­жи­тель­ность, или ярост­ная часть, есть од­на из три­ча­ст­нос­ти ду­ши, да­на нам не для то­го, что­бы гне­вать­ся на ближ­них, а иметь рев­ность про­тив гре­ха, а ког­да мы ярим­ся на ближ­них на­ших, то это де­ла­ем про­тив ес­те­ст­ва. Разд­ра­жи­тель­ность в нас име­ет си­лу от гор­дос­ти.

преп. Макарий

Разд­ра­жи­тель­ность по­ка­зы­ва­ет нам внут­рен­нее на­ше уст­ро­е­ние, ко­то­рое на­доб­но по­беж­дать са­мо­у­ко­ре­ни­ем, тер­пе­ни­ем, лю­бо­вию, а не вни­ма­ни­ем к сла­бос­тям ближ­них и не осуж­де­ни­ем, но ино­г­да и нам на­но­сят ос­ко­рб­ле­ния, и ко­неч­но, не без Про­мыс­ла Бо­жия, что­бы по­ка­зать нам на­шу не­мощь и дать сред­ство к ис­це­ле­нию – борь­бою, со­про­тив­ле­ни­ем и сми­ре­ни­ем.

преп. Макарий

«Люблю тебя, любвеобильная Оптина» Первое историческое описание обители

Архимандрит Леонид (Кавелин)

В 1847 году вышло первое историческое описание Оптиной Пустыни, составленное Львом Александровичем Кавелиным, позднее поступившим в Иоанно-Предтеченский скит Оптиной Пустыни и посвятившим свою жизнь церковно-исторической науке.

Лев Александрович Кавелин (22 февраля 1822 – 22 октября 1891) происходил из семьи потомственных калужских дворян. Еще в детстве вместе с родителями часто посещал Оптину Пустынь. Впоследствии получил военное образование, и по окончании Московского кадетского корпуса десять лет служил в Волынском полку. Уже в корпусе проявил наклонность к научно-литературным занятиям, публиковал статьи, повести, рассказы, стихотворения как на светские, так и на религиозные темы.

В предисловии к первому изданию «Исторического описания Козельской Введенской Оптиной пустыни» он писал: «Козельская Введенская Оптина пустынь принадлежит к числу древнейших иноческих обителей нашего Отечества: она считает ныне уже четвертое столетие со времени своей известности (письменной) и, по преданию, пятое со времени основания. Судьбы сей обители разнообразны и занимательны для любителей Отечественной старины, поучительны и назидательны для ревнителей Праотеческаго благочестия. Основанная отшельником Оптою, возрожденная незабвенным Платоном и утвержденная Боголюбивым Филаретом, она в настоящее время, как по своей наружной лепоте, так и по внутреннему благоустройству, справедливо может назваться «лаврою Калужской епархии», подобно тому, как некогда Высокопреосвященный Платон, митрополит Московский и Калужский, выражался о любимой им Песноше, называя эту обитель второю Лаврою своей епархии.

Доселе еще ни один из путешественников-описателей, не полюбопытствовал взглянуть на святыню Оптиной пустыни, не удостоил даже помянуть ее имя в своих записках; причины этому, без сомнения, те же самые, по которым до нашего времени не более 50 иноческих обителей имеют свои отдельные описания, хотя необходимость приступить к подобным описаниям всех обителей, сообразно со всеми критическими требованиями, уже давно сознана всеми.

Род мой с незапамятных времен имеет оседлость в Козельском уезде, в близком расстоянии от Оптиной Пустыни. С малых лет привык я преклоняться перед ее святынею и потом посещал и обозревал ее не раз в разные эпохи моей жизни.

Предлагаемое здесь Описание да будет жертвою, приносимую от меня отчизне моих предков и вместе выражением личного моего усердия к святой обители…»

Автор, которому в ту пору было двадцать пять лет, пользовался материалами из архива монастыря, различными историческими документами, которые он подробно разбирал и публиковал в своем труде. Именно тогда начали формироваться те характерные особенности, которые характеризовали все последующие исторические исследования Л.А. Кавелина – документализм, исторический объективизм, широкая источниковедческая база. Всего им было издано более тридцати описаний монастырей. По отзыву известного историка профессора Д.А. Корсакова, исторические исследования архимандрита Леонида весьма важны в научном отношении. Они часто содержат ранее не известные факты, старые же, уже известные, даются в новом, научном освещении.

«Историческое описание Козельской Введенской Оптиной Пустыни и состоящего при ней скита св. Иоанна Предтечи» состояло из двух книг. В первой книге было дано описание монастыря, во второй – Иоанно-Предтеченского скита.

Историю монастыря Л.А. Кавелин разделил на пять периодов:
1) от основания обители, до восстановления ее после Литовского разорения, или от половины XV-го столетия до 1630 года;
2) от 1620 года, до упразднения обители в 1724 году;
3) от восстановления обители в 1726 году до 1764 г., т. е. до объявления духовных штатов;
4) от 1764–1796, период оскудения и упадка обители;
5) от 1796–1846, период ее обновления, устройства и современного цветущего состояния.

В первой части было описано также местоположение и основание монастыря, храмы, ризница, чиноположение, или устав обители, а также даны сведения о настоятелях монастыря и о «примечательных мужах, живших в Оптиной Пустыни».

Во второй книге, посвященной истории скита, разбиралось основание скита, построение скита (1821–1825), вид скита, устав, «замечательные старцы, жившие в скиту». Значительное место было уделено в повествовании описанию жизни и духовных подвигов основателя старчества в Оптиной Пустыни – преподобного Льва Оптинского.

Еще одна характерная особенность, которая отличает все сочинения архимандрита Леонида – замечательный литературный язык, хороший стиль.

Как выглядел монастырь в середине XIX века, мы можем зримо представить из «Исторического описания» Л.А. Кавелина: «Подъезжающего к Козельску, по большой Калужской дороге, на расстоянии 15-ти верст провожает с левой стороны вид глубокой долины, по которой в широком русле протекает река Жиздра; а за нею встает сплошной, бесконечный для глаз бор, который, покрывая нагорный берег реки, издали синеется, как подернутое туманом море; у его-то опушки, на полугоре, омываемой упомянутою рекою, стоит мирное пристанище иноков: Козельская Введенская Оптина Пустынь.

При спуске дороги в луговую долину, Богоспасаемая обитель открывается взорам путника всею красотою своих величественных храмов и башен: с трех сторон, как забрало, окружает ее дремучий бор; с запада у самых стен течет быстрая Жиздра; по левому берегу ее расстилается зеленым ковром поёмный луг, орошаемый излучистой речкою Клютомой (один из притоков левого берега Жиздры) и несколькими озерками; он доходит вплоть до большой дороги, на которой, почти прямо против обители, расположена деревня Стенино; вправо от нее, на возвышении берега, тянется выстроенное в один порядок село Прыски, с каменною Церковью и обширным господским домом помещика Кашкина; влево, – в симметрии с селом – вверх по течению реки, виден в туманных очерках (к юго-западу в 4-х верстах от обители), город Козельск, в древности Козилеск, славный геройскою защитою своих жителей, противу полумиллионной орды Батыя в 1238 году. С высокой монастырской колокольни горизонт открывается еще на большее расстояние и тем увеличивается достоинство пленительной картины монастырских окрестностей: по взгорью видны обширные поля, рощи и несколько дальних сел и деревень».

В 1852 году, через несколько лет после выхода «Исторического описания», в возрасте тридцати лет Л.А. Кавелин, оставив блестящую светскую карьеру, поступил послушником в Оптину Пустынь. Этот монастырь посоветовал ему святитель Игнатий (Брянчанинов), который был хорошо знаком с Львом Александровичем. В то время в Оптиной Пустыни старчествовали прп. Моисей, Антоний и Макарий.

Высокое устремление души, искание горнего, хорошо заметно в авторе первого исторического труда об Оптиной Пустыни, где есть такие строки: «Кто хотя однажды посещал Оптину Пустынь, тот, без всякого сомненья, долго не забудет этого поистине красного места, тем менее можно забыть о благородных впечатлениях ее на дух и сердце посетителя... Много в глубине моей осталось воспоминаний о любвеобильной обители Оптиной! Там узнал я впервые цену уединения, возможного только в Боге и для Бога; тепла здесь была моя молитва, вызванная благоговейным, умилительным пением иноков, а суетные помыслы и скорбь, эти постоянные спутники мирской жизни, не посмели следовать за мною под сенью мирной обители. Но особенно меня пленил уединенный скит… Выходя за ограду скитскую, невольно подумал я: “Воистину блаженны, Господи, их же избрал еси и приял вселиться во дворех Твоих! Благоговею пред тобою, безмолвный скит, люблю тебя, любвеобильная Оптина!.. ”»