Аудио-трансляция:  Казанский Введенский

В од­ном мес­те мо­ли­лись о дож­де, а в дру­гом — что­бы не бы­ло дож­дя, выш­ло же, что Бог хо­тел.

преп. Амвросий

Чад­це! по­ко­рись во­ле Бо­жи­ей, и враг от­бе­жит от те­бя, сму­ща­ю­щий те­бя. Стой, где мож­но бу­дет в церк­ви, и тво­ри Ии­су­со­ву мо­лит­ву, как мы­тарь, и по­мо­жет те­бе Гос­подь.

преп. Амвросий

Все на­до пре­дать во­ле Бо­жи­ей, — и раз­лу­ку на­шу. Гос­подь вра­зум­ля­ет нас, что­бы не при­леп­ля­лись к зем­но­му, как бы до­ро­го оно не ка­за­лось, что­бы стре­ми­лись мы к не­бес­но­му, спа­сая ду­ши на­ши. А все­му зем­но­му да­вай це­ну зем­ную. Лишь бы ду­шу спас­ти, а ос­таль­ное все су­ет­но. Здесь все из­мен­чи­во. И мыс­ли на­ши долж­ны быть в Бо­ге, в бу­ду­щей жиз­ни. Зем­ное все прой­дет.

преп. Никон

Душа у старца на руках

Слова апостола Павла «непрестанно молитесь» (1Фес. 5, 17) обращены ко всем христианам. Это наставление легло благодатной росой на сердца преподобных Старцев Оптинских, и они в свою очередь делились ею, словно разливая её в души своих духовных чад.

Прп. Нектарий Оптинский

Преподобный Нектарий говорил монахине Амвросии (Оберучевой):

«Душа не может примириться с жизнью и утешается лишь молитвою. Без молитвы душа мертва для благодати. Молись, молитва всему научит».

Старец был делатель молитвы Иисусовой, любил говорить о ней, повторяя своим духовным чадам: «Это тебе моя заповедь: всегда, везде, при всяком деле говорить: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную».

Об обучении Иисусовой молитве рассказывается в дневнике насельницы Каширского женского монастыря, монахини Таисии, которая окормлялась у прп. Нектария. Матушка дважды (в феврале и августе 1918 года) посещала вместе с сестрой Оптину Пустынь и беседовала со Старцем.

1918 г., февраль.

«Была у Старца, отца Нектария. Принял меня одну и учил Иисусовой молитве. Ввел ее в самое сердце, отчего я чувствовала, что молитва действует сама, без принуждения. Батюшка спрашивал, указывая на мое сердце: «Почему здесь так хорошо?» — и смеялся. Вышла от него радостная, словно поймала драгоценную птичку, боясь ее, т. е. молитву, выпустить из сердца; хотела всегда, всю жизнь с ней пребывать. Брал после этого еще несколько раз и учил молитве, влагая мне в ум свои мысли, и я старца понимала без слов. Был очень радостный и оставлял меня жить у себя».

1918 г., август.

«…я каждый день приходила в хибарку и, сидя в уголке, непрестанно творила Иисусову молитву, чувствуя, что меня учит ей Батюшка. И от нее оторваться никак не могла. А Батюшка на каждом общем благословении сжимал мне крепко руки и смотрел очень ласково, и если я очень усердно молилась, то Батюшка ко мне был еще ласковее. Второй раз я попала к нему одна, без сестры. Посадил меня на стуле, а сам сел в кресло, положил мою голову к себе на плечо. Батюшка закрыл глазки, весь ушел в молитву. У меня тоже Иисусова молитва творилась. Наконец, я чувствую переворот своих мыслей. Начинаю горько, горько плакать, что меня в общем никто не жалеет, а только все это «плезир». Когда я чувствовала обиду горячее, тогда меня Батюшка прижимал к себе все сильнее и крепче. Я горько плакала и чувствовала, что меня искренне жалеет один лишь Батюшка, потом я успокоилась и опять начала творить молитву Иисусову сокрушенным сердцем, и так увлеклась молитвой, что забыла свое существование. Вдруг я почувствовала, что моя душа у Батюшки Нектария на руках и мы предстоим пред Господом. Да, именно я это испытала и призываю в свидетельницы Царицу Небесную, что это было действительно так. Я видела лишь яркий свет и знала, что предстоим пред Господом. Я чувствовала, что прижалась вся к Батюшке, а он просит Господа о чем-то за мою душу. Я не смела взглянуть на свет, а только смиренно, со страхом, чувствуя свое ничтожество, взывала непрестанно: «Господи, Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешную». Минут пять длилось мое пребывание не на земле. Я очнулась, как от какого-то сна с сей сокрушенной молитвой в сердце, радостная и удивленная, когда услышала Батюшкины слова: «Ведь тебя все на руках носить надо». Сам веселый, радостный, сияющий, он не дал сказать мне ни слова, быстро ушел, поцеловав меня в лоб. Да, но еще прежде прижал мое лицо к своей щеке. Я почувствовала во рту у себя такую сладость, как от меда. И так два раза. Когда пришел, то нес 5 штук слив и, торопя меня идти, пошел вместе на общее благословение такой веселый, такой радостный, что я никогда его не видела таким. Боже, до чего же он велик пред Господом! После этого уже неотлучно я находилась в хибарке и непрестанно творила молитву Иисусову. В следующий раз опять нас принял, но уже с сестрой. Усадил меня, как и первый раз, около себя, а сестру заставил читать письма. Потом ушел сам, меня посадил с сестрой на диван: меня первую, а сестру к иконам, улыбнулся и сказал: «Поскучайте немножко». Сам ушел в свою моленную. Я стала творить Иисусову молитву (а он мне раньше сказал, что он меня перед отъездом исповедует).

Долго творила, вся от молитвы разгорелась, даже мокрая стала. Вдруг меня осеняет мысль: Батюшка сейчас меня будет исповедовать. И только об этом помыслила, вдруг вижу (сижу с закрытыми глазами): стоит Крест, на Кресте распят Господь в терновом венце. Батюшка отец Нектарий стоит около Креста в епитрахили и у него вокруг головы сияние, сам смотрит на лик Господа. Я же припала к Господу, к ножкам, плачу, так горько плачу, что слезы как град сыпятся из глаз. Батюшка перешел ближе ко мне и, как свидетель, слушает мои грехи, а они у меня все выплывают, даже все забытые грехи всплыли. Я пред Господом каялась, просила прощенья. Мне было тяжело и больно сердцу, что я Страдальца Господа огорчила своими грехами. Боже мой, как я плакала. Но вот Батюшка отец Нектарий накладывает епитрахиль мне на голову и разрешает все грехи. Я успокоилась и думаю: если это действительность, то батюшка, выйдя из моленной, дотронется до моей головы ручкой и, значит, все мои грехи прощены. Сие видение сменилось. Слезы утихли. Я успокоилась, но молитву не переставала творить, и уже начинаю мысленно просить Батюшку, чтобы он мне показал рай. Вижу странные видения: сады, пруды, парки, леса, цветы и на самом небе святых угодников всех, покрытых белыми одеяниями, как у патриархов. Лиц не видела, но только видела — они быстро куда-то шли. Опять это кончилось. Вижу дальше, т. е. прошу показать мне ад. Вижу темные, мрачные помещения, а потом огненную лаву, и в ней — «ефиопы» — глаза блестящие, как электричество, когти длинные — сидят в самом огне, на меня устремились глаза, но мне не было страшно... Прошу Батюшку опять это сменить и показать, что будет с сестрами, если монастыри разгонят. Вижу человек Шесть-семь, идут в лес, скрываются. Просила указать, где я буду жить. Вижу вроде землянки. Дальше прошу показать мне Ангела моего. И вот предстал предо мной пречистый, светлый, смиренный, кроткий Хранитель, весь в белом, с чуть голубыми крылышками, с белокурыми вьющимися волосиками, кроткий, с великим на личике смирением — и я долго не могла оторвать от него своего взора. Можно о нем сказать и понимать, что действительно только ангелы такие могут быть. И вдруг он взлетел мне на правое плечо, близко прижался к голове, и чувствую, голос говорит: «Куда он тебя поведет, туда и иди». Опять сменилось. Спрашиваю: «Батюшка, будет ли Царь?» и слышу словно удары молотом в голове: «Антихрист, антихрист, антихрист». И этим все кончилось. Батюшка вскоре пришел, и подойдя ко мне, дотрагивается до моей головы. Я в ужасе — значит все это действительность? Да, я еще пропустила. Раньше я творила молитву просто, но теперь Батюшка меня учит так: в уме представляю Господа и Ему молюсь, так что я уже ничего другого не имею в уме, кроме Спасителя, а других помыслов не принимаю. Видела даже так: Сидящего на престоле Господа, а вокруг в длину стоят все ангелы, а я, смотря на сие издалека, непрестанно творила Иисусову молитву. Потом на Распятие молилась, а то и просто в уме держу изображение Господа, смиренного и кроткого, и к Нему взываю. Дальше умом восхожу в небеса, и там опять с Единым Господом беседую.

Теперь для меня ясно, что нужно только помнить, что на свете, когда молишься, предстою я, да Господь — тогда бывает хорошо и чудно на душе, ни о чем другом не думать. Еще показал мне Батюшка лик Спасителя по пояс, но ослепительного света, смотреть нет возможности.

Когда я уходила, то просила дать мне что-либо в благословение. Батюшка взял мои четки, которые висят у меня на шее — его подарок — и говорит: «Будь довольна вот этим», — и, взяв одну бисеринку четочную. говорит: «Кому дается по зернышку, а ты получаешь все». Показывая на четки, сказал: «У вас телесное благотворно, а духовное благодатно».