Оптинский пустынник о. Порфирий Рассказ об оптинском монахе Порфирие († 15.03.1851), его знакомстве и общении с Н.В. Гоголем.
Знаменитый Введенский монастырь Оптина пустынь. С запада смотрит он в воды реки Жиздры, на востоке примыкает к нему лесной массив из величественных сосен и лиственниц, раскидистых дубов. Чуть глубже в лес – и перед вами «монастырь в монастыре»: так называют Оптинский Предтеченский скит. Шесть веков живет монастырь то угасая, то возрождаясь к жизни вновь. Особая популярность пришла к нему в XIX веке. В это время складывался архитектурный ансамбль монастыря, увеличивались его владения, в библиотеках монастыря и скита росло количество древних рукописей и книг. Возрождение провинциального монастыря связано с устройством при нем в 1821 году Предтеченского скита, в котором жили духовники монастырского братства. За несколько десятилетий прошлого столетия монастырь приобрел широкую известность благодаря его обитателям, издательской деятельности и той части русской интеллигенции, которая искала истоки своей национальной культуры для определения ее исторических особенностей и путей дальнейшего развития.
В 1834 году в июне пришел на жительство в сей скит Петр Александрович Григоров, потомственный дворянин из Орловской губернии. В юности он был артиллерийским офицером. В службу вступил из 2-го кадетского корпуса прапорщиком в 1825 году. Состоял бригадным адъютантом при конно-артиллерийской бригаде 2-ой Драгунской дивизии. Был знатоком и поклонником русской словесности. Однажды выразил любовь к великому русскому поэту А.С. Пушкину и его творчеству салютом из пушек. 6 февраля 1830 года Петр Александрович уволился со службы в чине подпоручика по домашним обстоятельствам.
В 1834 году на Петров пост он впервые прибыл на богомолье в Козельскую Введенскую Оптину Пустынь. И «… рассматривая чиноположение сей Пустыни, – нашел весьма сходным с его мыслями, вознамерился остаться в оной для обучения себя монашеской жизни».
Он был помещен в скиту при кельях скитоначальника о. Антония и проходил послушание в братской кухне и келейное. Через два года (1836) П.А. Григоров написал покорнейшее прошение: «видя возрастающее во мне усердие к пустынной жизни, желаю быть навсегда определенным в число братства помазанной Оптиной пустыни с надеждой пострижения в монашество». В этом же году в скитскую церковь поступили вклады от П.А. Григорова: «напрестольный крест серебряный позлащенный с финифтовыми штуками обложенными простыми камушками и кутейница для панихид вызолоченная».
Почти семнадцать лет прожил П.А. Григоров в Оптиной пустыни. В 1837 году он был переведен из скита в монастырь. В монастыре Петра Александровича не покидала любовь к литературе. Он трудился по изданию и печатанию душеполезных книг и приобрел известность в связи с изданием «Писем Задонского Затворника Георгия». Архимандрит Леонид (Кавелин) писал о нем: «в заключение всего, долгом считаю принести искреннюю мою признательность иноку Оптиной пустыни, Петру Александровичу Григорову (издателю известных всем любителям духовного чтения Писем Задонского затворника Георгия) за его просвещенное и деятельное содействие к успешному совершению моего настоящего труда».
Нам же интересен П.А. Григоров как один из авторов замечательных писем к Н.В. Гоголю. Именно тема «Н.В. Гоголь и Оптина пустынь» дала возможность изучить документы Государственного архива Калужской области (Ф. ЗЗ) и Государственной Российской библиотеки (Ф. 213, 214), чтобы подробнее узнать человека, о котором Н.В. Гоголь упоминал в одном из своих писем. «Какая тишина, какая простота!» – восторгался Гоголь. «Я на перепутье, всегда заезжаю в эту пустынь и отдыхаю душой… Там у меня в монастыре есть человек, которого я очень люблю…» И далее: «Он славный человек и настоящий христианин: душа его такая детская, светлая, прозрачная! … Он вовсе не пасмурный монах, бегающий от людей, не любящий беседы. Нет, напротив того, любит всех людей как братьев; он всегда весел, всегда снисходителен…»
К 1850 году относится знакомство монастырского послушника с писателем, который, совершая поездки по России от монастыря к монастырю, задается целью глубже узнать ее и написать так, «… чтобы слышна была связь человека с той почвой, на которой он родился». Дружба мастера слова и его почитателя сопровождалась перепиской. В 1898 году в «Материалах для биографии Н.В. Гоголя» В.И. Шенрок опубликовал два важных, на наш взгляд, для характеристики культуры общения обитателей Оптиной пустыни, письма. Они полны патриотического чувства, любви к Родине, русской литературе, к великому Гоголю. Учитывая тяжелое душевное состояние Н.В. Гоголя, автор писем сочетает в них духовное наставление с почитанием и поддержкой таланта писателя.
Но судите сами:
Н.В. Гоголю из Оптиной пустыни 29 июля 1850 г.
«Любвеобильное письмо ваше (история для потомства) получил (письмо Н.В. Гоголя от 18 июля 1850 г. — прим. авт. ст.) с удовольствием и признательностью, как от человека, которого давно привык уважать за талант, коим славится отечество наше. Природа скупа на таких людей, как вы, и рождает их веками, зато и века помнят их! Что значат перед талантом знатность и богатство, минутная слава, которая мелькнет как метеор и погрузится в Лету… Признательное отечество не забудет вас! Дай Бог, чтобы таланты ваши не увлекли в гордыню. Конечно, невозможно не сознавать и не чувствовать в себе достоинств гениальных; но если они будут в смиренном духе относиться с благодарением к Богу, который давал вам дух премудрости, дух разума, дух страха Божия; тогда воистину блаженны и преблаженны, почтеннейший Николай Васильевич!.. Награда на небесах и вечное блаженство ожидает вас, и эта награда, для которой мы живем, есть цель нашей жизни. Вы это сами знаете и смиряетесь перед судьбами Вышняго!
Пишите, пишите и пишите для пользы соотечественников, для славы России, и не уподобляйтесь оному ленивому рабу, скрывавшему свой талант, оставивши его без приобретения, да не услышите к себе гласа ленивый и лукавый рабе (Мф. 25, 26) и проч. Но подарите нас своей благочестивою поездкою к св. местам и многие помолятся за вас. Простите, что увлекся порывами патриотизма и отступил от настоящего ответа на ваше письмо.
Племянник ваш доставил письмо ваше, когда я только был пострижен в монахи (22 июля 1850 г. о. Моисей постриг в мантию рясофорного послушника Петра Александровича Григорова, имя нареченного Порфирий – прим. авт. ст.), и облаченный во вся оружия правды, находился неисходно в храме день и ночь, не раздеваясь до пяти дней, и потому не мог лично исполнить возложенного на меня приятного поручения, но исполнил все, что от меня зависело, а именно: видя его нужду в незнакомом городе, тотчас почел обязанностью снабдить его рекомендательными письмами в Казань, послал одного монаха просить г-жу Юшкову, урожденную графиню Толстую, дать рекомендательные письма, коими он и снабжен, к попечителю, к одному из профессоров и к её мужу; а недели через две обещал написать письмо к одной приятельнице, у которой собирается вся казанская аристократия, и об этом письме я хлопочу. Итак, видите, что значит заехать в св. обитель, где неожиданно нашлись ему рекомендательные письма. Впрочем, диплом на вход во все дома он уже имеет; довольно сказать, что Гоголь его дядя – при этом магическом слове двери в будуары и гостиные немедленно отворятся, где лежат томы звучного пера вашего.
Прилагаемое письмо племянника вашего покажет, кому поручил показать достопримечательности обители.
О. игумен благодарит усердно за приношение ваше святой обители и, согласно желанию вашему, молебствовали путешествующему Николаю, да сохранит его Господь цела и невредима от всех навет вражьих и спасет душу вашу. Благословение о. игумена и молитвы братии да сопутствуют всюду.
Когда будете в Афинах, прошу вас в посольской церкви нашего двора отслужить панихиду по усопшем иеромонахе отце Аниките (князь Шахматов), который, нет сомнения, не лишен милости Божией, а он помолится за нас.
Прощайте, почтеннейший Николай Васильевич! Благочестивое путешествие ваше и приязнь к обители запишется в летописях сердец признательных и останется вечно памятным. Простите, я немного заболтался, но, право, не хочется окончить с вами беседы; но делать нечего: чтоб не наскучить, кладу перо и желаю вам от души всякого блага в исполнении предприятий ваших и, прося святых молитв, остаюсь ваш богомолец и слуга Порфирий Григоров».
26 января 1851 г. Монах Порфирий – Н.В. Гоголю. Оптина пустынь.
«Достопочтеннейший Николай Васильевич! С удовольствием прочитал письмо ваше от 30 декабря прошлого года и радуюсь, что наш даровитый соловей
«Не улетал в дальние поля – в теплый край, за сине море!», но порхает еще на пажитях своих… И если бы вы не отозвались своим привлекательным голосом из Одессы, то я так и полагал бы вас видеть опять поклонником Гроба Господня и на возвратном пути попирающего прах гордых фараонов в пирамидах. Но вы в предместьях столицы Константина, в виду почти Святой Софии, и все это устроилось промыслом Божиим, и теплая зима в роскошном юге незаметна.
За молчание ваше сетовать нельзя. Кто не хотел бы получить от вас хоть строчку; но человеку, обремененному занятиями и заботами житейскими, невозможно отрываться от дела. Душа поэта парит на небесах и славит звучными струнами Бога всяческих Творца. Св. Давид показал, что значит поэзия в своей пастыри; а сын его Соломон, в «Экклезиасте» излил душу свою, признательную за данную премудрость.
Вы просите обитель молиться за вас – это доказывает, что не столько доверяете своим силам, сколько помощи Божией! Похвально и приятно слышать, и Господь устроит желание ваше в благое.
У нас ревизует Калужскую губернию сенатор Давыдов и открыл злоупотребления в Жиздринском уезде о премиях, как даются за волчьи хвосты и за восемь месяцев украдено суммы 12 000 серебром. В наших местах говорят, (что) если бы этот эпизод попался под перо ваше, то новый «Ревизор» явился бы на сцену или родилась бы целая поэма под названием «Волчьи хвосты». Когда будете в Калуге, то у губернатора легко будет узнать подробно историю волчьих хвостов.
Прощайте, достопочтеннейший Николай Васильевич! Препровождаю к вам обещанные мною книги затворника задонского Георгия… Вы увидите, что и он был поэт и душа его стремилась к небу по глаголу Апостола: «Жилище наше на небесах» (2Кор. 5, 1). Я надеюсь, что и жизнь его прочтете с удовольствием.
С моим полным уважением и душевною преданностью имею честь пребыть ваш богомолец и слуга монах Порфирий».
Это было одно из последних писем Оптинского пустынника к Н.В. Гоголю. 6 марта 1851 г. из Одессы в Оптину пустынь уйдет письмо Н.В. Гоголя. В нем он поблагодарит о. Порфирия за письмо и книгу затворника. «Как она пришлась мне кстати в наступающий великий пост. Много и много уже обязан я и вам, и вашей обители, и думаю теперь о том, как бы и чем мне показать вам мою признательность».
15 марта 1851 г. о. Порфирий скончался. И когда в сентябре 1851 г. Н.В. Гоголь вновь посетил монастырь, то нашел, к большому огорчению, лишь могилу монаха.