Он жил сокровенно в Боге…Ко дню памяти прп. Моисея Оптинского

Своим расцветом и славой Оптина пустынь обязана одному из своих настоятелей архимандриту Моисею. При нем перестроены были и увеличены храмы, построены и новые. Старые братские корпуса надстроены, прибавлено семь новых корпусов, каменная ограда с семью башнями, новый большой корпус для братской трапезы, библиотека, гостиницы (8 корпусов с тремя флигелями), два конных двора, скотный двор, заводы черепичный и кирпичный, мельница близ монастыря выстроена вновь, братское кладбище, весь скит с его церковью, келиями и службами: все это возникло при о. Моисее. Кроме того, разведены огромные огороды, фруктовые сады и земельные владения Оптиной увеличены вдвое, причем лес занимал 188 десятин. Приток средств шел со стороны богомольцев, которых привлекала Оптина пустынь с ее особым духом, напоминающим времена древнего подвижничества.

Отец Архимандрит Моисей родился 15 января 1782 г. в благочестивой семье Путиловых в гор. Борисоглебске. Он и его два брата приняли монашество и были настоятелями обителей. Все три брата были великие подвижники христианского духа. В г. Мологе, Ярославской губернии, на городском кладбище, близ алтаря церкви во имя Всех Святых стоит скромный, осененный крестом, мраморный памятник, на котором с одной стороны такая надпись: «Под сим камнем погребено тело Московскаго купца Ивана Григорьевича Путилова. Жития его было 57 лет; скончался 1809 года января 2-го дня», а с другой стороны написаны имена его детей, воздвигнувших памятник: «Путиловы дети: Моисей, игумен Оптиной пустыни, Исаия, игумен Саровской пустыни, Антоний, Игумен Малоярославецкаго Никольскаго Монастыря».

Значение о. Моисея не только в том, что он создал внешний расцвет Оптиной пустыни, но и возможность ее духовного расцвета создалась благодаря его сотрудничеству со старцами Львом и Макарием. Сам он с молодых лет понял сущность и глубину духовной жизни. С ним беседует в Москве прозорливая старица Досифея и направляет его в Саровскую обитель, где он принимает духовные наставления от самого прп. Серафима. Далее о. Моисей подвизался среди пустынников в Рославльских лесах на подобие древних египетских отцов, проводя 6 дней в одиночестве, в вычитывании ежедневного круга богослужений и в умной молитве и сходясь в Воскресный день с другими старцами для совместной молитвы. На Пасху, Рождество и др. великие праздники приходил священник и приобщал всех запасными дарами. В 1812 году нашествие французов прерывает пустынножительство о. Моисея, который поступает в Белобережскую пустынь и здесь встречает трех выдающихся подвижников: о. Феодора, Клеопу (учеников Паисия Величковского) и их спостника о. Леонида, незадолго перед этим бывшим строителем этой обители. Это три великих имени в истории русского монашества. Встреча с о. Леонидом была промыслительна. Когда о. Моисей после основания им оптинского скита (в 1825 г.) сделался настоятелем всей обители (1826), в скит прибыл о. Леонид (1829) и положил начало старчеству. Благодаря тому, что о. Моисей прошел тот же духовный путь внутреннего делания, что и о. Леонид, между обоими строгими подвижниками было глубокое взаимное понимание, полное единодушие в полном смысле этого слова. И если епархиальное начальство не понимало сущности старчества и преследовало старца Леонида (в схиме Льва; будущего преподобного Льва, старца Оптинского), то о. Моисей, бывший и сам на одинаковом духовном уровне со старцем Львом, понимал великое значение старчества и между старцем и настоятелем никогда не бывало малейшего трения. Таким образом старчество, процветавшее в Оптиной, обязано во многом своим существованием отцу Моисею.

Сам строгий постник и подвижник, о. Моисей преисполнен был самой нежной любовью к людям и был сострадателен к их погрешностям. Неподражаемо было искусство о. архимандрита говорить с каждым в его тоне; с образованными на их языке, а с средними сообразно с их понятиями и их образом речи. Он хорошо понимал потребность каждого. С удивительным искусством старался он всегда избегать среди бесед разговора о людях в смысле их осуждения. «Да, кто же может это одобрить», — скажет он мягко.

Сострадание к бедным о. Моисея не имело предела. Разорившийся торговец привез продавать негодную сбрую. О. Моисей ее купил и на упрек эконома: «Все гнилье, на что вы это купили?» — ответил: «Экой ты, брат, какой, ведь продавал-то человек бедный и у него пятеро детей, все равно надобно ему и так помочь». Таких случаев множество. Не отказывая бедным в помощи, питая множество странников и в трапезе и на гостинице и все бесплатно, когда монастырь сам нуждался в средствах, о. архимандрит нередко предпринимал и новые постройки с целью прокормить бедных людей из окрестных жителей. Он построил огромную ограду вокруг монастыря. «Ничего нет, хлеба даже у братий нет, а он этакую огромную постройку ведет. И повел, и повел, да так без перерыва и довел ее до конца, а ограда-то какая, несколько домов каменных можно из нее выстроить».

Всю жизнь о. архимандрита можно выразить такими словами: он жил сокровенно в Боге. Среди непрестанных забот и попечений внешних, в нем был «потаенный сердца человек в неистлении кроткаго и молчаливаго духа» (1Пет. 3, 4) (После кончины о. Моисея были найдены отрывки его дневника, написанного в его молодости в бытность его отшельничества в Рославльских лесах: «Декабря 15-го. Во время трапезы блеснуло в уме разумение относительно до сожительствующих со мною братьев, чтобы их погрешности, видимые мною и исповедуемые ими, принимать на себя и каяться как за собственные свои, дабы не судить их строго и гневом отнюдь не воспламеняться. Равномерно и им мои погрешности должно принимать на себя, с исповеданием перед Богом. И так да даст Господь разум и силы друг друга тяготы носить и тем соблюдать закон Христов, любовь и мир. Ошибки, проступки и грехи братьев да будут мои».

Источники:

Жизнеописание Настоятеля Козельской Введенской Оптиной Пуст. Архимандрита Моисея. Москва, 1882 стр. 1.
«Жизнеоп. Наст. Опт. Пуст. Архим. Моисея», Москва, 1882, стр. 33.