…Жить в едином духе с братией

Епископ Можайский Иосиф был назначен наместником Введенского ставропигиального мужского монастыря Оптина пустынь в канун 2022 года. Вся жизнь владыки, уроженца Алтая, связана с Калужской землей: в 16 лет он поступил в Пафнутьев Боровский монастырь, в 2002 году пострижен в иночество, в 2005 в мантию, с именем Иосиф в честь преподобного Иосифа Оптинского. Исполнял послушания настоятеля подворья обители, главного редактора монастырского издательства. По окончании Московской духовной академии темой диссертации на степень кандидата богословия владыка избрал историю Боровской обители в XV–XVII веках. С конца января 2021 года до назначения в Оптину исполнял обязанности наместника Богородице-Рождественского Пафнутьева монастыря в Боровске.

Владыка, благословите! Как Вас встретила Оптина?

Для Оптиной я человек новый, и, хотя внутренняя духовная связь с монастырем у меня всегда была, я молился Оптинским старцам, преподобному Иосифу, но лично ни с кем из братии знаком не был. Сейчас насельники монастыря присматриваются ко мне, и я хорошо понимаю их, потому что сам много лет прожил в монастырской среде, прошел все послушания. Надеюсь, что со временем у меня получится влиться и в оптинское братство и стать здесь своим. Ведь для монаха очень важно воспринимать монастырь, в котором живешь, как свой дом. Именно так я воспринимал Пафнутьев Боровский монастырь. Для меня все было там родным… Я хорошо знал историю обители, кажется, знал там каждый камушек. Надеюсь, со временем такие же чувства буду испытывать и по отношению к Оптиной. Качество монашеской жизни сильно зависит от того, насколько монастырь становится родным для игумена и братии. Для монаха очень важно именно жить в монастыре, а не гостить в обители или чувствовать себя прикомандированным к ней. Я стремлюсь к этому и надеюсь, что это чувство со временем поселится в моем сердце.

В своих интервью Вы говорили, что в юности хотели быть монахом именно в Оптиной пустыни. В каком возрасте Вы приехали в монастырь?

Да, это так. Я приехал Оптину пустынь, кога мне было 16 лет. В 1994 году я получил благословение настоятеля Успенского кафедрального собора в городе Бийске Алтайского края и поехал в Оптину. Монастырь тогда еще только начинал возрождаться, и настоятель собора, ныне покойный архимандрит Ермоген написал записку отцу Илию (ныне схиархимандрит Илий (Ноздрин) – духовник Святейшего Патриарха Кирилла, а в те годы – духовник оптинской братии – Ред.), чтобы меня приняли в обитель. Но в тот день, когда мы с мамой приехали, отца Илия не было в монастыре. С нами встретился отец Тихон и сказал, что я еще маленький и что смотреть за мной некому. Время тогда было непростое, еще свежи были впечатления от убийства на Пасху оптинских монахов, и отец Тихон посоветовал нам съездить в Боровский Пафнутьев монастырь. Там нас встретил отец Власий, батюшка принял меня, и я как-то сразу влился в жизнь братии. Я был настроен на монашество и, наверное, оказался морально готов к трудностям монастырской жизни. В течение предшествующего года я читал духовную литературу, как губка впитывал прочитанное и другого пути для себя уже не представлял.

Что повлияло на Ваше решение?

Это был порыв, своего рода вдохновение. Может быть, тогда было такое время, которое сегодня часто называют духовной весной? Церковь перестала быть гонимой, многие люди крестились, в монастыри пришло много молодежи. Хотя я не могу сказать, что принял решение под влиянием каких-то внешних обстоятельств. Скорее, что-то произошло в душе. В 15-летнем возрасте я стал ходить в храм, молиться… Все это было очень серьезно, и со временем мне стало очевидно, что в миру меня больше ничего не держит.

Родители не возражали против такого решения?

Нет, они поняли, что меня уже не удержать. Кроме того, в течение года мы стали всей семьей ходить в храм, воцерковились, и благодаря этому у нас было полное взаимопонимание. Но в конце концов, это ведь не так уж и важно, под влиянием каких именно внешних обстоятельств человек становится монахом. Ведь мы знаем много примеров того, как люди с горячей ревностью приходили в монастыри, а потом оставляли монашество. Главное – к чему мы приходим, живя в монастыре; насколько становимся ближе к Богу. Ведь порой, удостоившись клобука, человек считает, что цель достигнута и расслабляется. Но монашеские одежды – это только начало пути.

Выбрав в юном возрасте монашеский путь, Вы ни разу не пожалели о своем выборе?

Нет. Монашество – это мое. О жизни в миру никогда не сожалел. На послушании викария у владыки Климента мне довольно часто приходилось взаимодействовать с миром, особенно в последнее время, и это давалось мне с большим трудом. Сейчас мои контакты со светским обществом сведены до минимума, чему я очень рад.

Всем известно, что Оптина пустынь знаменита своими старцами. И сегодня паломники приезжают сюда в надежде получить духовный совет и молитвенную помощь. Есть ли, на Ваш взгляд, у Оптиной возможность воспитывать старцев из современных послушников и иноков, чтобы продолжить традицию духовной жизни?

Действительно, в наш монастырь паломники приезжают не только для того, чтобы поклониться святыням. В Оптиной люди часто спрашивают, с кем из духовников можно пообщаться, ищут встречи со священниками, стремятся попасть на исповедь к нашей братии. В монастырских храмах всегда дежурит кто-то из батюшек, определенное время выделено духовенству для общения с народом. Что же касается старцев, то, думаю, тот, кто хочет быть настоящим монахом, сможет стать и старцем. И в наше время есть духовно опытные священники, иеромонахи, к которым обращаются за советом братия и миряне. В русской традиции слово старец наделено особым смыслом, но духовники, которые молитвенно помогают людям, ведут своих пасомых по пути спасения, дают советы, конечно же, есть и сегодня. Возможно, кого-то из них со временем мы сможем назвать и старцами.

Паломники, которые часто бывают в Оптиной пустыни, знают, что братия исповедует народ порой до двенадцати, до часу ночи, и если в миру у священника не всегда есть возможность пристально заниматься духовной жизнью прихожан, то наше духовенство не жалеет ни времени, ни сил на общение с паствой. Может быть, кто-то скажет, что исповедь не для этого, но в монастыре принято считать, что если у человека возникают духовные вопросы, то нужно давать на эти вопросы ответы, поддерживать кающегося грешника, утешать его, что особенно важно в наше непростое время. В мире столько жестокости и разного рода проблем, что мы считаем своей обязанностью помогать людям духовно. Человек должен уходить с исповеди утешенным, с надеждой в сердце и, преисполненным духовных сил, нести свой жизненный крест. Поддержать и ободрить человека – это одна из очень важных для духовника задач.

В Оптиной можно заметить, что священники не прерывают людей во время исповеди, не ограничивают их во времени. Порой человек довольно долго что-то рассказывает духовнику, но даже в этом случае священник смиренно слушает кающегося, не показывая на часы или очередь за спиной…

Не сразу подчас удается расположить человека к покаянию. Часто на исповеди бывает стыдно говорить о грехах, но, чем дольше люди общаются со священником, тем легче им становится открывать душу пастырю. И тем проще священнику понять эту душу, ободрить или утешить ее.

Хороший духовник старается помочь человеку увидеть грех, осознать его, и подобрать лекарство к уврачеванию душевных недугов и страстей кающегося грешника. Для того чтобы правильно подобрать это лекарство, нужно побольше узнать о человеке, как и с кем он живет, ведь часто люди даже не понимают, что такое грех. Современный секулярный мир предлагает обществу неправильные нравственные ориентиры, называя черное белым, грех добродетелью... Эти элементарные вещи тоже приходится разъяснять на исповеди. Очень много бедствий и горя люди терпят по причине своих грехов. Общество, в котором грех стал нормой, разлучает семьи, священник же старается примирить супругов, рассказать им, как сохранить мир. Потом люди приходят и говорят: слава Богу, у нас семья сохранилась, дети начали ходить в храм. Помоги, Господи, нашему духовенству приобретать мудрость и духовный опыт, и тогда с Божией помощью все приходящие к нам в обитель будут находить утешение, поддержку, духовную помощь и радость общения с Господом.

Читая о современных старцах, мы видим, что многие из них, когда начинали исповедовать, ужасались от того, сколько в мире греха. Попадая на исповедь после жизни на Святой Горе Афон, они переживали состояние шока от исповеди мирян, плакали, молились о людях. И именно их неравнодушное отношение к душе человека становилось причиной духовного исцеления обратившихся к ним людей. У старца Паисия есть книга «Когда чужая боль становится своей». Пропуская боль приходивших к нему людей через свое сердце, он помогал многим. Как сказано в Евангелии, добрый пастырь сам находит заблудшую овцу, берет ее на свои плечи и через труд, через боль исцеляет ее.

Много ли сейчас бывает паломников в Оптиной?

Паломников стало больше, чем было до пандемии. Тревожные времена сподвигают людей обращаться к Богу за помощью. Где же еще им и искать ее как не в Церкви! Сегодня даже военные стали часто обращаться к нам за духовной поддержкой.

Во время Вашего первого в качестве наместника монастыря визита на московское подворье Оптиной пустыни Вы особенно запомнились прихожанам тем, что принимали исповедь у народа. К Вам тогда выстроилась большая очередь. Для москвичей это все же неординарное событие – епископ, исповедующий многочисленных прихожан. Можно ли надеяться, что оно будет время от времени повторяться? И можно ли попасть к Вам на исповедь монастыре?

За время моей жизни в Пафнутьев ом монастыре из моих духовных чад сформировалась община, и теперь ее члены спрашивают, когда я буду исповедовать. Перед поездкой в Москву я сказал им, что в воскресенье исповедь будет проходить в храме Петра и Павла на Оптинском подворье, и они пришли. Кроме того, в одном из мессенджеров у меня есть группа, в которой состоит 230 человек. Многие из них тоже исповедуются у меня. В монастыре я принимаю исповедь в воскресные дни перед началом богослужения.

Как и любого человека, будущего монаха, пока он живет в миру, воспитывают семья, общество, Церковь… По Вашему мнению, в какой мере Церковь должна принимать участие в воспитании подрастающего поколения? В интервью нашему порталу Вы говорили, что в Боровском монастыре несли послушание в просветительском центре. Имела ли эта деятельность плоды, собираетесь ли продолжить заниматься ею в Оптиной?

Да, действительно такой опыт у меня есть, и я вижу, что для нашей страны, для Церкви, очень важно работать с детьми и молодежью. Русская Православная Церковь активно занимается этой деятельностью. Монастыри открывают воскресные школы, катехизические курсы, создают приюты для детей. Наш монастырь не один десяток лет окормляет православный лагерь «Радонеж», который в летнее время года размещается у стен монастыря. Что касается работы с молодежью, то в самом монастыре ее наладить довольно сложно, так как братия настроена консервативно. Такая работа активно ведется на монастырских подворьях в Москве и Санкт-Петербурге, также нам представляется перспективным развитие зарождающейся в селе Губино Калужской области православной общины-поселения. Очень надеемся на деятельное участие мирян в этом монастырском проекте. В Козельске рядом с Оптиной есть православная гимназия, монастырь продолжит помогать ей. Сам Господь заповедовал нам просвещать людей. Также мы несем ответственность и за воспитание детей в духе православной веры и благочестия.

В настоящее время мы возобновили работу просветительского лектория для братии и мирян, которая была приостановлена по причине введения ограничительных мер, связанных с угрозой распространения коронавирусной инфекции. Вот уже в который раз лекторий собирает полный зал слушателей. Священники видят проблемы, которые есть у молодежи, понимают, в какой атмосфере формируются сегодня молодые люди, какому влиянию подвергаются через интернет и средства массовой информации. По большому счету система образования в нашей стране не занимается воспитанием. У государства отсутствуют надлежащего качества программы воспитания подрастающего поколения в духе традиционных для России ценностей. А мы призваны помогать людям созидать души в добре и чистоте.

Владыка, Вы преподаете в Калужской семинарии. Расскажите немного о современных семинаристах. Что это за люди? Чем они отличаются от семинаристов Вашего поколения?

Да, я преподаю русскую патрологию в бакалавриате и магистратуре Калужской духовной семинарии. Современные семинаристы – это выходцы из того самого мира, в котором мы все сейчас живем. Конечно же, они отличаются от тех, кто поступал в духовные училища 20 лет назад. Тогда, кажется, молодые люди, как и те, кто шел в монастыри, в большей степени были готовы терпеть трудности, больше были расположены к аскетическому подвигу. Семинаристы 90-х годов по ночам молились в коридорах, поклоны делали, теперь же в духовных училищах молятся в основном по расписанию. Представители нынешнего поколения не спешат создавать семьи. Так секулярный мир накладывает на человека свой отпечаток – люди вообще не торопятся брать на себя ответственность. Но, тем не менее, и сегодняшние семинаристы отличаются от мира в положительную сторону. Они понимают, для чего пришли учиться, понимают, что их цель – стать пастырями. Правящий архиерей Калужской митрополии, владыка Климент уделяет много внимания семинарии, контролирует образовательный и воспитательный процессы.

Братия Оптиной пустыни тоже ведь получают духовное образование?

Да, конечно. Почти вся братия и послушники обучались в семинарии, многие получили образование в Московской духовной академии. Священноархимандрит нашей обители Святейший Патриарх Кирилл благословляет монашествующих получать духовное образование. Перед рукоположением Предстоятель Церкви смотрит, кто как учился в семинарии и академии. Это очень важно для священнослужителя в наше время, ведь невежество порождает другие грехи. Гордыня и невежество всегда становились основными причинами расколов. В Оптиной у многих насельников кроме духовного есть и высшее светское образование. У нас очень грамотные уставщики, не один уставщик, а несколько, которые очень хорошо знают Церковный устав, богослужение, знают историю Церкви.

Какие задачи Вы видите перед собой как руководитель монастыря?

Мне бы хотелось, чтобы мы стали единодушной семьей, чтобы братия не стеснялась обращаться к наместнику по любым вопросам. А я, в свою очередь, постараюсь быть всегда доступным для братии. Это важно для меня – не строить искусственных границ в общении с людьми. Игумен – одновременно и отец, и брат в монастыре. Хотелось бы, чтобы наша жизнь была мирной и спокойной, чтобы никто не боялся постучаться ко мне в дверь. Я сам прошел монашескую школу и знаю, как это всё сложно. Буду трудиться над тем, чтобы братии было легко по крайней мере в общении со мной, чтобы мы тянулись друг к другу и становились добрее... Для того чтобы наши отношения были духовными, необходимо взаимное доверие. Но и, конечно, важно не допускать расслабленности. Слово епископ переводится как «смотрю сверху». Так вот я и планирую наблюдать за всем и жить в едином духе с братией.

Беседовала Екатерина Орлова

Фото: Владимир Ходаков
В материале также представлены фотографии из архива монастыря

Источник: Монастырский вестник