Аудио-трансляция: Казанский Введенский

Мы во­и­ны ду­хов­ные и име­ем неп­ри­ми­ри­мых вра­гов не­ви­ди­мых, бод­рых, злоб­ных, ста­ра­ю­щих­ся ра­зо­рить град ду­ши на­шей; не долж­но и нам про­дол­жать жизнь на­шу в ле­нос­ти и дре­мо­те гре­хов­ной, но, при­зы­вая в по­мощь Бо­га, про­ти­вос­то­ять вра­гу на­ше­му. Он тог­да толь­ко име­ет си­лу про­тив нас, ког­да мы са­мо­на­де­ян­но и гор­до ду­ма­ем о се­бе, а ес­ли сми­рен­но­муд­ри­ем во вся­ком слу­чае во­дим­ся, то вся си­ла и се­ти вра­жии сок­ру­ша­ют­ся.

прп. Макарий

Глав­ные на­ши вра­ги — бе­сы, ко­то­рые бо­рют нас на­ши­ми страс­тя­ми; на все их коз­ни, стре­лы и сеть глав­ное ору­жие — сми­ре­ние, так как они гор­ды, то и низ­ла­га­ют тех, кои гор­до ду­ма­ют с ни­ми сра­жать­ся, а про­ти­ву сми­ре­ния не мо­гут ус­то­ять.

прп. Макарий

Се­ти вра­жии тон­ки и не­у­доб­но пос­ти­га­е­мы, од­но лишь сми­ре­ние их из­бе­га­ет.

прп. Макарий

Жизнеописания почивших скитян. Игумен Варлаам

Игумен Варлаам был родом из московских купцов. Еще в молодых летах он оставил, по слову Спасителя, дом, родителей, имение и вся красная мира сего и удалился в Валаам, коим управлял тогда опытный в духовной жизни старец, игумен Назарий. Под его руководством возмужал и окреп в подвигах иноческой жизни пустыннолюбивый отец Варлаам. При крепости сил он проходил порядно низшие и трудные монастырские послушания, между прочим, был несколько времени поваром. Вспоминая о пользе послушания, отец игумен открывался некоторым доверенным лицам: «В бытность мою на Валааме в поварне, молитва Иисусова кипела во мне, как пища в котле». В сане иеродиакона и иеромонаха отец Варлаам служил на Валааме Божественную службу в том скиту, где в то время пребывали приснопамятные старцы Феодор (бывший Молдавский) и Леонид (впоследствии Оптинский старец).

Жизнеописания почивших скитян. Игумен ВарлаамЖивя <впоследствии> в Оптинском скиту, отец Варлаам продолжал прежнюю подвижническую жизнь. Его нестяжание, простота и смирение были поучительны и трогательны. Все имущество бывшего Валаамского игумена, привезенное с ним, состояло из крытого тулупа и жесткой подушки. Жил он на пасеке и кельи никогда не замыкал, и вовсе о ней не заботился. Она завалена была стружками и дощечками, которые собирал старец в лесу для подтопки кельи. Однажды воры, забравшись на пасеку, обобрали кельи, расположенные рядом с ним в корпусе. Ища чего-либо в игуменской келье, воры разбирали ящик за ящиком, заполненные щепою и опилками от досок и, довольно потрудившись, ушли, ничего не найдя, захватив только с собою тулуп, единственную одежду сверх той, которая была на самом старце.

Любил отец игумен во время послеобеденное, когда братия отдыхают от трудов своих, уединяться в лес, и там, любуясь в безмолвии красотою природы, по его выражению, «от твари познавал Творца». Прохаживаясь же с молитвенной целью, любил быть наедине. Встречаясь иногда с поселянами, отец игумен вступал с ними в разговор и признавался, что нередко находил высокое утешение в их простых ответах на самые духовные вопросы. Сказывал покойный Оптинский старец Амвросий: «Услышал однажды отец Варлаам, что есть в некоей деревне крестьянин боголюбец, проводивший жизнь духовную. Отыскал он этого крестьянина и, поговоривши с ним несколько, сказал: «А как бы это умудриться привлечь к себе милость и благодать Божию?» – «Эх, отец, – отвечал простодушный крестьянин, – нам-то бы только делать должное, а за Богом-то дело не постоит».

Был однажды и противный тому случай. Бродя по лесу, отец Варлаам увидел лесную караулку и, вошедши в нее, нашел там караульщика старика. Поздоровавшись с хозяином, отец игумен по своему обыкновению начал расспрашивать, как он поживает. Старик начинает жаловаться на свою тяжелую жизнь, что он постоянно терпит и голод, и холод. Желая направить старика на путь духовной жизни, отец Варлаам начал убеждать его, что это – его крест, посланный Господом для его душевного спасения, что все это необходимо терпеть ради Бога; но сколько ни убеждал, не мог убедить». После, возвратившись в скит, отец Варлаам с сожалением рассказывал о сем иеромонаху, впоследствии старцу, отцу Амвросию, приговаривая: «Добра-то было бы, добра-то сколько! И голод, и холод. Только бы с терпением и благодарением. Нет, не понимает старик дела, ропщет».

«Замечательно, – говорил нередко отец Варлаам, – что два помысла постоянно борют человека: или осуждение других за умаление подвигов их, или возношение при собственных исправлениях». Одно это показывает, как высоко было духовное устроение старца, ибо, по свидетельству отцов, зрение таких помыслов может быть только у истинных подвижников.

Из книги «Жизнеописания почивших скитян»