«Человек — это его вера»

На 5-й седмице Великого Поста отмечается память преп. Марии Египетской. В житии святой есть удивительной момент — это момент ее покаяния и обращения к Богу. Вместе с паломниками она пожелала войти в Иерусалимский храм в честь Воскресения Христова, но неожиданно была остановлена какой-то невидимой силой. Тогда она поняла, что Господь не допускает ее в святое место за ее нечистоту и греховную жизнь. В страхе и трепете она с покаянной молитвой обратилась к Богу, моля простить ее и обещая исправить свою жизнь.

В жизни многих людей также случается спасительная встреча с Господом, когда человек, пронзенный мыслию о своей греховной и бессмысленной жизни, оставляет свою прежнюю жизнь и становится на путь исправления и служения Господу.

Такая встреча с Господом произошла и в жизни известного русского философа, литературного критика и публициста, похороненного в Оптиной Пустыни, Ивана Васильевича Киреевского, который из просвещенного западника, любителя Гегеля и Шеллинга, издателя журнала с говорящим названием «Европеец», закрытого правительством из-за «прогрессивных» идей, — стал глубоко верующим человеком, убежденным в необходимости цельности духа, которая дается только верой.

В одной из работ И.В. Киреевский писал: «Не для всех возможны, не для всех необходимы занятия богословские; не для всех доступно занятие любомудрием; не для всех возможно постоянное и особое упражнение в том внутреннем внимании, которое очищает и собирает ум к высшему единству; но для всякого возможно и необходимо связать направление своей жизни с своим коренным убеждением веры, согласить с ним главное занятие и каждое особое дело, чтобы всякое действие было выражением одного стремления, каждая мысль искала одного основания, каждый шаг вел к одной цели. Без того жизнь человека не будет иметь никакого смысла, ум его будет счетною машиною, сердце — собранием бездушных струн, в которых свищет случайный ветер; никакое действие не будет иметь нравственного характера, и человека собственно не будет. Ибо человек — это его вера».

После смерти Ивана Васильевича среди его бумаг обнаружили записку, написанную его другом А.И. Кошелевым со слов супруги Киреевского. Приводим полный текст этой записки, которая называется «История обращения Ивана Васильевича».

«И.В. Киреевский женился в 1834 году на девице Нат. Петр. Арбеневой, воспитанной в правилах строго христианского благочестия. В первые времена после свадьбы исполнение ею наших церковных обрядов и обычаев неприятно его поражало, но по свойственной ему терпимости и деликатности он ей в том нимало не препятствовал. Она, со своей стороны, была еще скорбнее поражена отсутствием в нем веры и полным пренебрежением всех обычаев Православной Церкви. Были между ними разговоры, которые оканчивались тем, что положено было ему не мешать ей в исполнении ее обязанностей, а ему быть свободным в своих действиях, но он обещал при ней не кощунствовать и даже всячески прекращать неприятные для нее разговоры его друзей.

На второй год после женитьбы он попросил жену прочесть Кузена [Викто́р Кузе́н (фр. Victor Cousin, 1792–1867) — французский философ, историк и политический деятель]. Она охотно это исполнила, но когда он стал спрашивать ее мнение об этой книге, то она сказала, что много в ней хорошего, но что нового там не нашла ничего, ибо в творениях св. Отцов все это изложено гораздо глубже и удовлетворительнее. Он усмехнулся и замолчал. Он стал просить жену почитать с ним Вольтера. Она объявила ему, что готова читать всякую серьезную книгу, которую он ей предложит, но насмешки и всякое кощунство ей противны и она их не может ни слышать, ни читать.

Тогда они после некоторого времени начали вместе читать Шеллинга, и когда великие, светлые мысли их останавливали и И.В. Киреевский требовал удивления от жены своей, то она ему отвечала, что эти мысли ей известны из творений святых Отцов. Неоднократно она ему их показывала в книгах св. Отцов, что заставило Ивана Васильевича иногда прочитывать целые страницы. Неприятно было ему осознавать, что действительно в св. Отцах есть многое, чем он восхищался в Шеллинге.

Он не любил в этом сознаваться, но тайком брал у жены книги и читал их с увлечением. Знакомство с Новоспасским иноком Филаретом [в схиме Феодор (Пуляшкин, 1758–1842), старец Новоспасского монастыря], беседы со святым старцем, чтение разных творений св. Отцов услаждали его и увлекали на сторону благочестия. Он ездил к о. Филарету, но всякий раз как бы по принуждению. Видно было, что ему хочется к нему ехать, но всегда нужно было какое-то принуждение. Наконец, в 1842 году кончина старца Филарета окончательно утвердила его на пути благочестия.

И.В. Киреевский никогда прежде не носил на себе креста. Жена его не раз его об этом просила, но Иван Васильевич отмалчивался. Наконец, однажды он сказал ей, что наденет крест, если он будет ему прислан от о. Филарета, которого ум и благочестие он уже давно уважал. Наталия Петровна поехала к о. Филарету и сообщила ему это. Старец, перекрестившись, снял с себя крест и, давая, сказал Наталии Петровне:

— Да будет он Ивану Васильевичу во спасение.

Когда Наталия Петровна приехала домой, то Иван Васильевич, встречая ее, спросил:

— Ну, что сказал о. Филарет?

Она вынимает крест и отдает его Ивану Васильевичу. Иван Васильевич спрашивает ее:

— Какой это крест?

Наталья Петровна говорит ему, что о. Филарет снял его с себя и сказал, что да будет он ему во спасение. Иван Васильевич пал на колени и говорит:

— Ну теперь чаю спасение для души моей, ибо я в уме своем положил: если отец Филарет снимет с себя крест и мне его пришлет, то явно будет, что Бог призывает меня ко спасению. С этой минуты заметен был решительный поворот в мыслях и чувствах Ивана Васильевича.

После кончины отца Филарета Иван Васильевич, живя поблизости Оптиной Пустыни, в частых беседах с отцами Леонидом, Макарием и другими старцами все более и более укреплялся в благочестии. Он читал очень много отеческих книг, беседовал часто со старцами и все более креп для будущей своей деятельности».

В одном из писем к А.И. Кошелеву Иван Васильевич признавался: «Существеннее всяких книг и всякого мышления найти святого старца, который бы мог быть твоим руководителем, которому ты мог бы сообщить каждую мысль свою и услышать о ней не его мнение, более или менее умное, но суждение Святых отцов; такие старцы, благодаря Богу, еще есть в России…»