Аудио-трансляция:  Казанский Введенский

В слу­чае ка­ко­го-ли­бо по­по­лз­но­ве­ния в де­лах, сло­вах и мыс­лях не­об­хо­ди­мо тот­час рас­ка­и­вать­ся и, поз­на­вая свою не­мощь, сми­рять­ся и по­нуж­дать се­бя ви­деть свои гре­хи, а не исп­рав­ле­ния; от рас­смат­ри­ва­ния гре­хов при­хо­дит че­ло­век в сми­ре­ние и серд­це сок­ру­шен­но и сми­рен­но стя­жа­ва­ет, ко­то­ро­го Бог не уни­чи­жит.

преп. Иларион

Чи­тая уче­ние свя­тых от­цев, не па­ри вы­со­ко, но, ви­дя свою ни­ще­ту, нис­хо­ди во глу­би­ну сми­рен­но­муд­рия; оно и еди­но спас­ти мо­жет, а без оно­го и все на­ши де­ла и доб­ро­де­те­ли не при­не­сут поль­зы.

преп. Макарий

В сму­ще­нии нет ни­ка­кой поль­зы, а ве­ли­чай­ший вред; оно есть вра­жия ко­лес­ни­ца, не по­пус­ка­ет из­лить серд­ца сво­е­го пред Бо­гом с по­ка­я­ни­ем.

преп. Макарий

Из жития преподобного оптинского старца Анатолия

Преподобный Анатолий старший (Зерцалов), ученик старца Макария, а после его кончины старца Амвросия, был поистине светильником православной веры и непоколебимым столпом монашества. На иноческую жизнь он смотрел как на лучше приспособленную для всецелого служения Господу, и на общежитие — как на прекрасную школу для выработки смирения и терпения: «Общежитие умерщвляет страсти, а то в норе и змея тихо сидит. Если разных камней положить в мешок и трясти, то камни сделаются гладкими и круглыми, так и в общине монах сглаживается скорбями».

Высоко ставя иночество, он еще более ценил старческое окормление. Про себя он говорил, что дня не мог прожить, чтобы не быть у старца и не открыть своих помыслов. Пользу откровения, в частности, он определял в том, что оно развивает сознание и болезнование о своей греховности, от чего рождается столь необходимое для дела спасения смирение. «Люблю, — говорил старец, — тех, кто все откровенно говорит о себе. Враг не может ничего посеять там, где все открывается духовному отцу. Для покаяния не разбирай ни лица, которому приносишь покаяние, ни места, но во всем чистосердечно кайся и каждую минуту устремляй мысль на то, чтобы искренно покаяться».

О великой силе его молитвы свидетельствовал сам преподобный Амвросий: «Ему такая дана молитва и благодать, какая единому из тысячи дается». Сам пламенный делатель молитвы Иисусовой, преподобный Анатолий часто внушал приходящим к нему о необходимости постоянно творить ее и соблюдать при этом чистоту сердца; говорил о том, что истинная молитва должна рождаться не под впечатлением хорошего чтения и пения, а быть плодом великого труда, дерзновения и любви к Богу. «Надо так молиться, — говорил он, чтобы между душой молящегося и Богом ничего и никого не было, а только Бог и душа».
Поучая и наставляя свое стадо всем христианским и иноческим добродетелям, старец стремился более всего поддержать в чадах бодрость духа, чтобы в неудачах и поползновениях они не впадали в уныние и отчаяние: «Обратись к Матери Божией и говори Ей: Ты, Владычице, привела меня в избранное Твое стадо, Ты и упаси меня. Ты могла Марию Египетскую спасти, ужели меня не сможешь? Диаволу очень злобно, что он упустил тебя, свою жертву, но ты помни, что надеющийся на Господа, яко гора Сион, не подвижится вовек. Все Небесные Силы смотрят, как ты борешься с князем мира сего, и умоляют Вседержителя помочь тебе. Ей, поможет, только не унывай, — близ Господь!».

До самых последних дней своей жизни, преподобный Анатолий не переставал утешать своих духовных чад, как монашествующих, так и мирских. Его жизнь была всегда озарена светом веры, истинного послушания, смирения и молитвы. И ныне, водворясь на небесах в сонме оптинских светил, Преподобный продолжает служить яркой путеводной звездой к горнему миру, куда с ранней молодости стремилась чистая душа его и куда он всеми силами старался привлекать своих духовных чад.