Аудио-трансляция:  Казанский Введенский

Бедственно безмерно печалиться и безвременно убивать себя, но всячески должны за все благодарить Господа, каковыми бы Он нас ни наказывал наказаниями на сем свете.

преп. Лев

Не в богатстве дело, а в нас самих. Человеку сколько ни давай, не удовлетворишь его.

преп. Амвросий

Напрасно думать, что богатство или изобилие, или, по крайней мере, достаточество было бы полезно или успокоительно. Богатые еще более тревожатся, нежели бедные и недостаточествующие. Бедность и недостаточество ближе и к смирению, и ко спасению, если только человек не будет малодушествовать, а с верою и упованием возложится на всеблагий Промысл Божий. Доселе питал нас Господь и вперед силен сотворить сие.

преп. Амвросий

«Мы пришли в монастырь, чтобы общаться с Богом, и эту цель надо воплощать в жизнь»

14 июля 2018 года решением Священного Синода Русской Православной Церкви наместником Введенского ставропигиального мужского монастыря Оптина пустынь был назначен епископ Уржумский и Омутнинский Леонид. Сегодня епископ Леонид, ныне «Можайский», уже приступил к исполнению нового послушания. Постриженник Оптиной, много лет проживший в монастыре, он снова вернулся в родную обитель. О том, какой будет новая страничка оптинской истории и о духовном пути епископа Леонида — наш разговор с ним.

Ваше Преосвященство, почему именно Оптину пустынь Вы выбрали местом своего иноческого подвига?

Ну, про подвиг это Вы громко сказали… Никаких подвигов пока не было. Когда я учился в Перервинской семинарии, я занимался историей монастыря, в котором она находилась. Тогда же познакомился с людьми из издательского отдела Оптиной пустыни. Они попросили меня собрать информацию о некоторых чадах оптинских старцев. Я поехал в Петербург и весь апрель 2002 года пробыл на Оптинском подворье, работая в архивах. Потом приехал в Оптину с материалами, да так здесь и остался. Я думаю, это был Промысл Божий.

Какие послушания Вы исполняли в монастыре?

Первое послушание я нес в издательском отделе, где обрабатывал информацию, потом стал старшим пономарем и пробыл им месяцев пять или шесть. А после пострига и рукоположения началось мое десятилетнее послушание на подсобном хозяйстве — конюшня, сад, птичник, огород, механизаторы. Потом я стал благочинным, заведующим подсобным хозяйством, и только по истечении этих десяти лет был переведен в монастырь. На подсобном хозяйстве я прошел практически все послушания.

Это было связано с тем, что Вы получили первое образование в Тимирязевской академии?

Конечно. Наместник монастыря, архимандрит Венедикт хотел, чтобы я принес пользу своими знаниями. Он считал, что образование не бывает получено случайно и что надо применять все имеющиеся навыки и знания. Знаете, какой интересный у него был подход? Многие ведь приходили в монастырь, имея не по одному высшему светскому образованию, но если люди нигде не работали, не служили в армии, он довольно скептически к этому относился. Если человек работал в миру, пусть недолго и даже без образования, архимандрит Венедикт ценил его жизненный опыт. Ценил, когда люди понимали, что должны сами себя обеспечивать, не быть нахлебниками. Ведь действительно бывало, что человек много знает, а какое ни дай ему послушание, ничего не может сделать. Если же человек получал зарплату в миру, значит, нес ответственность за свою работу. Так и в монастыре, считал отец Венедикт, получая послушание, брат должен понимать, что на него возложена ответственность за качественное его исполнение, понимать, чтó именно от него требуется. Когда в монастырь приходят только затем, чтобы найти комфортное состояние для души, от этого бывает мало пользы.

Когда Вы говорите об Оптиной, чувствуется, что для Вас — это духовная родина, родной дом. Чему научил Вас монастырь? Что дала Вам Оптина как монаху?

Когда вместе с архиепископом Сергиево-Посадским Феогностом я приехал в Оптину после своего назначения наместником монастыря, владыка говорил паломникам: «К вам новый наместник возвратился». Не «назначен», а именно «возвратился». Оптина пустынь стала для меня первым монастырем, где я долго подвизался, и это, простите за сравнение, как первая любовь, которую нельзя забыть. Я беспокоился об обители и когда был назначен на Уржумскую и Омутнинскую кафедру. У меня всегда при себе был синодик, где была записана братия, и я регулярно обновлял его. На каждой Литургии, которую служил, поминал их, и считаю, что моя духовная связь с монастырем не прерывалась все это время.

Что дал мне монастырь? Будучи насельником Оптиной, я прошел разные послушания, и бывало, что покойный отец Венедикт вызывал меня к себе и не только давал поручения, а позволял быть свидетелем того, как он дает поручения другим. Присутствовал я и на духовном соборе, и опыт административной работы, который видел в монастыре, помогал мне в епархии. Конечно же, я старался делать все по примеру, который видел в обители. И это я считаю бесценным опытом, полученным в монастыре.

А опыт епископского служения? Есть ли в нем что-то, что может пригодиться для управления монастырем?

Да, несомненно. Недавно в разговоре с одним владыкой я обратил внимание на то, что трепет, с которым я вернулся в Оптину, постепенно уходит и создается впечатление, что я продолжаю епархиальную деятельность — те же документы, та же работа с людьми... С братией, конечно, сложнее взаимодействовать, но накопленный опыт позволяет спокойнее, обдуманнее, трезвее ко всему относиться.

В монастыре есть насущная необходимость больше внимания уделять внутренней жизни. Когда меня поздравляли с новым назначением, я просил, чтобы те, кого обрадовало это решение священноначалия, проявляли и сочувствие, потому что работа с людьми — это самое сложное. Кажется, у святителя Николая Сербского я читал о том, как трудно научить чему бы то ни было невежду, который считает себя учителем. С этим, очевидно, еще долго придется иметь дело.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в слове после Вашей епископской хиротонии сказал, что архиерей, подобно военачальнику, зовущему солдат в атаку, должен говорить не «вперед», а «за мной» и быть всегда впереди. Даже если это первенство оборачивается для него жертвой. Послушание наместника монастыря предполагает, что Вы будете вести за собой братию. В том числе и ту братию, которая была старшей, когда Вы пришли в Оптину. Что для Вас сегодня представляется важным в руководстве обителью? Какие первоочередные задачи стоят перед монастырем?

 Знаете, когда я жил в монастыре, отец Илий, ныне схиархимандрит и духовник Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, постоянно находился в Оптиной. Он очень мало говорил проповедей, лишь иногда мог сказать что-то для братии на обеде, еще реже на службе и то очень кратко. Но лучшей проповедью для нас была его жизнь. Довольно часто приходилось видеть, как отец Илий бывал сначала на братском молебне и на полунощнице, потом молился на ранней Литургии, затем служил позднюю Литургию, а уже после обеда почти до самой вечерней службы принимал людей. Это и был образец для подражания! Может быть, так жить будет и трудно, но чтобы говорить братии «за мной», надо самому стараться быть первым, быть примером.

Понятно, что в монастыре много послушаний, и быть первым на каждом из них невозможно. Но есть такое место, где собирается вся братия, — это храм, и наместник должен подавать пример любви к богослужению и молитве. Ведь мы пришли в монастырь для одной только цели — чтобы иметь больше возможностей общаться с Богом, и эту цель надо воплощать. Послушания есть у всех, есть они и у меня. Но надо стараться не искать причину, чтобы не пойти в храм, а находить способ исполнить послушание и побывать на богослужении.

Что же касается задач, стоящих перед монастырем, то, наверное, нет смысла все их перечислять, так как многие касаются внутренней жизни Оптиной. Главная задача — сохранить и улучшить монашескую жизнь. Покойный отец наместник в последние годы болел, и у него не было возможности ходить на службы. Но я помню время, тогда я был еще иеродиаконом, как на первой седмице Великого поста отец наместник бывал на всех службах вместе с братией, и это было так трепетно, так ответственно, так радостно… Это вдохновляло и поддерживало нас. В последнее время братии очень не хватало его присутствия. Я думаю, что самое важное в послушании наместника — как руководителя и отца — это подтягивать братию. Вот эту задачу я и пытаюсь сейчас решить; насколько у меня это получается, пока не знаю. Некоторых приходится вразумлять, врачевать приобретенные недуги.

Кого Вы считаете своими учителями в монашеской жизни?

В слове при наречении во епископа я кратко говорил, что у меня было два наставника — ректор Перервинской семинарии в Москве, ныне здравствующий протоиерей Владимир Чувикин, − он не монах, но именно у него я почерпнул любовь к богослужению. Отец Владимир часто служил, и нас старался учить собственным примером. И, конечно, покойный архимандрит Венедикт. Опыт, который он пытался мне передать, сейчас очень помогает.

За образец монашеской жизни я почитаю жизнь старца Варсонофия Оптинского. Своему ученику Николаю Беляеву, впоследствии преподобноисповеднику Никону, он говорил, что надо даже в мельчайших событиях учиться видеть великий Промысл Божий. Я всегда старался замечать Промысл Божий в своей жизни и уверен, что если человек хочет жить по воле Божией, то Господь ему обязательно ее откроет.

Расскажите, пожалуйста, о своем пути к монашеству. Как пришло осознание того, что вы хотите иноческой жизни? Что повлияло на Ваш выбор?

В каком-то интервью я уже говорил, что одной из первых духовных книг, которую я прочитал, был Киево-Печерский патерик. Шел 1993 год, я закончил первый курс Тимирязевской академии, в храм еще не ходил, но меня поразил образ Киево-Печерских святых. И как-то отложилось в душе, что исполнить евангельские заповеди можно только в монашестве. С этого момента я искал возможности стать монахом. Закончил институт, потом семинарию, а потом ушел в монастырь. Вот таким был мой путь.

В Оптиной пустыни традиционно бывает много паломников. Со всей страны сюда приезжает народ, и многие едут не только для того, чтобы помолиться у святынь, но и за окормлением. Будете ли Вы продолжать традицию, начало которой положили Оптинские старцы?

Паломников в монастырь действительно приезжает много, и все спрашивают, где найти старца. Помните, что отвечал на это отец Иоанн (Крестьянкин)? «Старцы — в пещерах лежат, идите туда, а здесь одни старики, одному 70, другому 80 лет».

Расцвет старчества в Оптиной пустыни приходился на середину XIX века. Известно, что и тогда находились те, кто роптал на старцев. Некий протоиерей, например, говорил старцу Леониду: «Что ты там занимаешься с этими бабами?» А старец Леонид отвечал: «Занимаюсь, потому что к вам они приходят, а вы их не слушаете или слушаете недолго, а мы стараемся выслушать их полностью».

Помню, когда я первый раз встречался в Оптиной со Святейшим Патриархом, это было пять лет назад, он спросил, приходится ли мне исповедовать. Я ответил, что приходится. Тогда Патриарх спросил: «А как обычно исповедь происходит?» «Бывают, — отвечаю, — такие исповеди, когда быстро человек что-то скажет, а бывает, что и нет. По часу иногда приходится слушать, по полтора. И даже порой ничего не скажешь, а просто выслушаешь человека, и он уходит утешенным». И Патриарх оценил это. «Да, это нужно. Люди идут, потому что им необходимо высказаться, получить утешение, и это надо продолжать обязательно», — сказал тогда наш священноархимандрит.

Приходские священники торопятся, их ждут семьи или какие-то другие дела, а мы поставлены на это послушание, и порой братия уходят с исповеди глубоко за полночь.

Как монастырь будет развивать паломническую деятельность?

Мы планируем увеличивать число гостиничных мест, количество трапезных для паломников, чтобы успевать обслуживать всех, кто к нам приезжает.

Владыка, мы познакомились с Вами, когда еще будучи иеромонахом, Вы исповедовали детей из летнего лагеря «Радонеж», который вот уже третье десятилетие базируется рядом с Оптиной. Многие из них ездили в лагерь несколько лет подряд и, конечно, с благодарностью вспоминают дни, проведенные в монастыре. Вспоминают, как ходили на послушания в обитель, ночевали в палатках, дежурили на полевой кухне. Не мешают ли монахам дети?

Когда младенцев приносят в храм к началу Литургии или на всенощную, случается, что они мешают богослужению. Но когда дети приходят в храм, чтобы помолиться, трудятся и живут возле монастыря, помогают на подсобном хозяйстве, я считаю, что таких детей не только не следует отгонять, а наоборот, надо всячески приветствовать их усердие. Они и помощь оказывают монастырю, и воцерковляются в стенах обители. Очень важно, что дети приучаются к труду, видят монашескую и богослужебную жизнь.

Многие Оптинские старцы жили в скиту. Каким Вы видите Иоанно-Предтеченский скит сегодня?

Несколько лет назад было распоряжение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла о монашеской жизни в скиту. Оно содержит много пунктов, и некоторые из них уже исполнены. Иоанно-Предтеченский скит закрыт для паломников, там не совершаются общие службы, как это было раньше. Мы надеемся, что со временем скит станет полностью автономным, и братия будет не только жить там, но и исполнять свои послушания. Священноархимандрит Оптиной пустыни Патриарх Кирилл говорил, что желание братии жить в скиту должно поощряться.

С 2007 по 2010 годы Вы были консультантом по составлению книг ежегодных Богослужебных указаний. Это послушание предполагает наличие богословского образования. Насколько, на Ваш взгляд, Церковь нуждается в ученом монашестве? Есть ли сегодня у монастырей возможность содействовать развитию богословской науки и благословлять братию заниматься научной деятельностью?

Сейчас у нас довольно сложные отношения с миром, с теми людьми, которые находятся за оградой Церкви. Раньше контактов со светским сообществом было меньше, а теперь церковные люди, необязательно монахи или священнослужители, участвуют в разных конференциях, делают доклады, и очень важно, чтобы их выступления имели под собой научную основу, чтобы всё, что излагает человек, было тщательно проверено, досконально изучено. Ведь тем, кто нас слушает, важно чтобы истина была доказана. И конечно, я считаю, что нужно давать возможность развиваться тем монашествующим, у которых есть склонность к научным занятиям.

Оптина пустынь вошла в историю как монастырь, активно занимавшийся просветительской деятельностью. Как будет развиваться оптинское издательство? Будет ли братия заниматься информационной деятельностью? Останется ли Оптина в соцсетях, и будет ли работать монастырский форум?

Издательская деятельность не прекращалась в монастыре и во время моего отсутствия, например, выходили материалы из фондов Оптиной пустыни. Мы надеемся, что репринтные издания, которые были напечатаны, когда монастырь только открылся, теперь будут научно обработаны и переизданы с редакционными комментариями о персоналиях, которые там упоминаются. Научный подход составителей и редакторов должен будет помочь читателю лучше видеть отличительные черты эпохи и больше узнавать об авторах книг. Думаю, что мы сможем публиковать и материалы современных конференций.

Мы также планируем остаться и в информационном пространстве. Люди приезжают в Оптину, они окормляются в монастыре и хотят знать о событиях, происходящих в обители не только в дни их присутствия. Им хочется, чтобы монастырская жизнь, в которую они здесь окунаются, была им известна. Они следят за этой жизнью в соцсетях, на сайте, и я считаю, что это дело нельзя оставлять. Конечно, бывают крайности, когда человек перестает ходить в храм, но при этом живет в соцсетях. Зависимость, которая лишает свободы, это всегда плохо. Это болезнь нашего времени, и с нею надо бороться. Но сегодня мы уже не можем отстраняться от мира. Монастырь должен обеспечить возможность узнавать о себе все необходимое из первоисточника.

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Синодальным отделом по монастырям и монашеству регулярно проводятся конференции, где обсуждаются актуальные вопросы современной монастырской жизни. Вы упомянули об участии монастырских насельников в различных научных форумах. Планируете ли принимать участие в мероприятиях, посвященных сугубо монашеской проблематике?

Конечно планируем. Но, прежде чем принимать участие в какой-то теме, надо в этой теме быть. То есть попытаться применить на практике то, что предлагают докладчики в своих выступлениях. А когда появляется опыт, которым можно поделиться, тогда можно о нем рассказывать. Причем опыт может быть не только положительным. Иногда возникает необходимость обсудить какие-то ошибки или неточности. Сначала с братией; если не со всей братией на трапезе, то непременно с духовным собором, с теми, кто активно интересуется внутренней жизнью обители. Есть ведь пожилые насельники, есть простецы. Эти люди трудятся, молятся в свою меру, и этого достаточно для их спасения. Господь ведь не хочет, чтобы все мы были одинаковыми. Каждый человек — личность, и ее надо сохранить, как это пытались делать Оптинские старцы.

Что бы Вы пожелали людям, которые хотят быть монахами? Как им проверить себя? Чем руководствоваться при выборе монастыря?

Я остаюсь патриотом своей обители, но хочу сказать, что, прежде чем идти в монастырь, надо все-таки изучить жизнеописания Оптинских старцев и их письма. Необязательно письма к мирянам, но хотя бы письма к монашествующим. Это очень важно, потому что через их творения можно почувствовать ту атмосферу, которой жил монастырь в XIX веке. И, конечно, надо попробовать для начала пожить в монастыре. Оптина пустынь — не для всех. Но ведь есть и другие монастыри. В любом случае, прежде чем проситься в монастырь, надо изучить информацию о нем, пожить там длительное время, окунуться в жизнь братии. Походить на службы, потрудиться на послушаниях, только в этом случае человек сможет понять, готов ли он быть монахом, или это лишь порыв, который проходит при соприкосновении с реальной жизнью.

Есть ли у Вас представление о том, каким должен быть идеальный монастырь?

Идеальный монастырь — на небесах. Сейчас многие видят идеальным пример греческих монастырей. Но я считаю, что все-таки это не совсем правильно. Да, там можно почерпнуть опыт, получить огромную пользу, побывав в паломнической поездке, но не стоит забывать, что у нас есть своя практика, своя русская традиция. В этой связи мне вспоминается, как преподобный Серафим Саровский наставлял иеромонаха Антония (Медведева), позже наместника Троице-Сергиевой лавры, который был духовником святителя Филарета Московского. В одном из наставлений преподобный говорил: «Будут к тебе приходить братия, будь им не только отцом, но и матерью». То есть, надо понимать что монастырь — это семья, братия оказывает послушание игумену, а игумен, как отец, руководит братией и, как мать, оказывает ей снисхождение. Это идеал. Но можно ли его достичь на земле — не знаю. Для монаха бывает очень важно найти пример для подражания. Если такой пример найдется, то он будет стремиться следовать ему.

Беседовала Екатерина Орлова

Монастырский вестник