Аудио-трансляция:  Казанский Введенский

От­цы не тог­да толь­ко бы­ва­ют от­цы, ког­да де­тей по го­ло­ве гла­дят и ба­лу­ют, но и тог­да име­ну­ют­ся от­цы, ког­да вра­зум­ля­ют и на­ка­зу­ют чад.

преп. Антоний

Как вра­чи ме­ди­ци­нс­кие, так и вра­чи ду­хов­ные не оди­на­ко­во пос­ту­па­ют. Од­ни боль­но­му все поз­во­ля­ют и пить и есть, а дру­гие ве­лят стро­гую ди­е­ту наб­лю­дать; так и ду­хов­ни­ки: од­ни все про­ща­ют и раз­ре­ша­ют, а дру­гие за все ис­тя­зу­ют и свя­зу­ют, а цель у всех од­на, чтоб ис­це­лить.

преп. Антоний

Ду­хов­ный отец, как столп, толь­ко ука­зы­ва­ет путь, а ид­ти на­до са­мо­му. Ес­ли ду­хов­ный отец бу­дет ука­зы­вать, а уче­ник его сам не бу­дет дви­гать­ся, то ни­ку­да и не уй­дет, а так и сгни­ет у это­го стол­па.

преп. Никон

Сохранить живую веру – веру детства

Когда я вернулся после первого учебного года на лето домой, моя мать сказала мне: «Едем к старцу!» С этого лета и до кончины старца Амвросия я побывал в Оптиной Пустыни раз пять. Эти поездки с матерью я очень любил. Поля, луга, цветы, монастырская гостиница… все меня развлекало.

Митр. Евлогий

Когда я приезжал к о. Амвросию девятилетним мальчиком, старец со мной шутил: поставит на колени и, бывало, скажет: «Ну, рассказывай грехи». Меня это смущало. А когда я стал постарше, старец Амвросий сам меня исповедовал.

Лишь эти светлые воспоминания и освещают школьный период моей жизни. Я окончил духовное училище в 1882 году первым учеником. Мне было 14 лет.

Во время моей отроческой беспризорности главное, что меня спасло, это духовное влияние и руководство старца о. Амвросия. Теперь, когда я, будучи семинаристом, приезжал в Оптину Пустынь, я каялся о. Амвросию в семинарских грехах, а он меня журил и ставил на поклоны. Его благодетельная рука хранила меня от дурных путей, чудесно оберегала от всякой нечистоты… да и до сих пор я живу его святыми молитвами. Я в это верю.

Летние каникулы, которые я ежегодно проводил дома, в родном с. Сомове, а затем в с. Апухтине, куда перевели моего отца, в кругу моей семьи, оказывали на меня тоже самое благотворное влияние. Благодаря мистической настроенности моей матери жизнь в нашем семейном гнезде дышала простой, но горячей верой, упованием на Промысл Божий, на Божье милосердие…

О такой вере не спорят, ее не обсуждают — ею живут. В обстановке крепкого, благочестивого строя с меня быстро сбегало все наносное, налипшее за зиму в семинарии, и я возвращался к бесхитростной, живой вере моего детства.

Из книги «Путь моей жизни»

Митрополит Евлогий (Георгиевский)