Аудио-трансляция:  Казанский Введенский

Положение Иова — закон для каждого человека. Пока богат, знатен, в благополучии, Бог не откликается. Когда человек на гноище, всеми отверженный, тогда является Бог и Сам беседует с человеком, а человек только слушает и взывает: «Господи, помилуй!»

преп. Нектарий

Без видимой Святой Церкви не могло бы быть и Святых Таин Христовых, без которых человек не может наследовать живота вечного. Молитвословие церковное толикую имеет силу и важность, что церковное едино Господи помилуй превосходит все келейные духовные упражнения; и потому-то святые отцы, предстоя во святом храме, воображали, что они предстоят на небеси пред Престолом Божиим!

преп. Антоний

Как хорошо бывать в храме, слушать священные молитвы, песнопения и псалмы! Какая глубина сокрыта в псаломских и других священных изречениях! Конечно, за чтецом нельзя все сообразить, но даже если одна мысль западет, и то хорошо.

преп. Никон

<<предыдущая  оглавление

 

Письма и поучения

Сегодня поучения отца Анатолия включены во многие сборники, и, читая их, замечаешь, сколько терпения положил батюшка, отогревая сестер своим вниманием и понемногу исправляя внутренний строй каждой – разного возраста, разного устроения.

Двадцатилетнюю он ободряет шуткой и удерживает от желания опередить время: «Не унывай. Хоть ты и борима от страстей – несмотря, как пишешь, на свои преклонные лета, так как тебе уже более двадцати лет, – но ты все-таки не унывай. Страсти борют иногда и в 30, и в 40, и в 50, и в 60, и в 70 лет».

Более старшую по возрасту удерживает от «мнения»: «Делай по силе и не цени сама своих заслуг, и не считай добродетелей, а зри и счисляй свои немощи и грехи, и Господь тебя не оставит никогда».

А ослабленную, старенькую, утешает: по немощи и в келье, и даже лежа можно помолиться, и не в осуждение будет попросить у матушки отпустить с послушания, когда тяжело.

Особенно же бережен батюшка был с юными, оставившими мир и встретившими в монастыре тяготы и скорби. Напоминая девочкам-послушницам и инокиням о том, что скорбей не избежать ни в монастыре, ни за его оградой, он, все же, указывает на высоту их призвания: «Венец девства есть высшая христианская добродетель, она есть красота и венец Церкви...Святитель Димитрий Ростовский учит: "Отыми у Ангела крылья, и он будет девица. И дай девице крылья, и она будет Ангел"»

На все – своя мера, все – с рассуждением, и всех, начинающих и утружденных сестер батюшка утешает: не унывай, уныние – главный враг монашествующих; пусть сейчас труд нелегок, а «...доля монашек ужасно высока, от того она и тяжела здесь».

В наставлениях старца Анатолия есть немало вещей, полезных и для мирян. Вот, например, о хранении мира, о том, что нужно прощать с легкостью: «Все терпи – будешь и сама мирна, и другим доставишь мир! А начнешь считаться – мир потеряешь, а с ним и спасение».

Или, еще, небольшое, но такое по-отечески проницательное замечание о том, как молиться: «Не хитри на молитве, а веди дело проще. Господь сказал: Аще не будете яко дети, не можете внити в Царствие Божие».

Таких кратких, но запоминающихся наставлений рассыпано в его письмах множество. Но, что несколько отличает их, выделяет из оптинского наследия, это какая-то особенная, личная, выросшая из жизненного опыта, сопричастность к тем, кому ведомы тяготы. Как обращение ко всем, кто устал на подъеме и порой не находит уже сил терпеть посылаемые испытания, обращены дивные, укрепляющие слова: «...всякая душевная рана там возсияет паче дорогого алмаза; но все же радость всеобщая будет так велика, что мы только, глядя на ближних, будем утешаться и веселиться. Так хороши там будут все страдавшие здесь».

Духовный бисер

Мудрое духовное руководство, советы преподобного Анатолия были духовным бисером для жаждущих старческого окормления:

«Видно, что стараешься и желаешь спастись,- только не умеешь, не понимаешь духовной жизни. Тут весь секрет в том, чтобы терпеть, что Бог посылает. И не увидишь, как в рай войдешь».

«Считай себя хуже всех, и будешь лучше всех».

«...Терпение твое не должно быть нерассудное, то есть безотрадное, а терпение с разумом,- что Господь видит все дела твои, самую душу твою, как мы зрим в лицо любимого человека... Зрит и испытует: каковою ты окажешься в скорбях? Если потерпишь, то будешь Его возлюбленною. А если не стерпишь и поропщешь, но покаешься, все-таки будешь Его возлюбленною».

«Молитва к Богу всякая доходна. А какая именно - об этом мы не знаем. Он - Один Судия праведный, а мы можем ложь признать за истину. Молись и веруй».

«...Сказываю по секрету, сказываю тебе самое лучшее средство обрести смирение. Это вот что: всякую боль, которая колет гордое сердце, потерпеть. И ждать день и ночь милости от Всемилостивого Спаса. Кто так ждет, непременно получит».

«Учись быть кроткой и молчаливой, и будешь любима всеми. А раскрытые чувства то же, что ворота растворенные: туда бежит и собака, и кошка... и гадят».

«Мы обязаны всех любить, но чтоб нас любили, мы не смеем требовать».

«Без зимы не было бы весны, без весны не было бы и лета. Так и в жизни духовной: немножко утешения, а затем немножко поскорбеть, и составляется так помалу путь спасения».

«Будем принимать всё от руки Божией. Утешит – поблагодарим. И не утешит – поблагодарим».

Особенная забота

При Шамордино скоро устроился детский приют, и детей этих старец очень любил. В приют он посылал яблоки и конфеты. Особенно много забот приложил, когда в приюте, в его бытность в Шамордино, случился ночью пожар. Отец Анатолий с иконой Казанской Божией Матери пришёл на место пожара, и своей горячей молитвой способствовал прекращению бедствия. Дети иногда писали ему забытые на исповеди грехи, а он отвечал.

Объясняя одной сестре причину своих особенных забот о детях и молодых, старец говорил: «Молодое деревце нужно окапывать и поливать, иначе оно засохнет. Так и душа юная, отстранившись от родных и не видя утешения ниоткуда, может придти в уныние. Когда молодое дерево поливают, и оно примется, и будет расти, тогда уже не требуется ухода, и его оставляют без такой заботливости, как было ранее».

Духовное сиротство

Десятого октября 1891 года скончался старец Амвросий. Его кончина была незаменимой утратой для всех, кто его знал, но особенно для беззащитной женской общины. К этому времени в ней уже было более трёхсот сестёр, основан приют, где жили пятьдесят девочек, были основаны богадельня и больница. Настоятельница матушка Евфросинья перед самой кончиной старца Амвросия потеряла зрение и получила от него категорическое запрещение отказываться от управления обителью. Кроме того, епископом Калужским и Боровским Виталием (Иосифовым) были запрещены всякие сношения между Оптиной и Шамордино, в результате чего осиротевшая община лишена была как внешней, так и внутренней помощи.

Все эти тяжёлые события сильно отразились на здоровье отца Анатолия. Потеря старца, лишение возможности в самые трудные и скорбные минуты утешить и поддержать унывающих шамординских сестёр причиняли тяжёлую скорбь его любящему сердцу. Некрепкий здоровьем, надорванным и без того суровою монашескою жизнью, тридцать лет страдавший головными болями, отец Анатолий после кончины старца Амвросия стал быстро слабеть и прожил только три года. Задумчивый и грустный, он тяжело чувствовал своё духовное сиротство и сам быстро приближался к закату своей жизни.

Последние встречи

Пламенный молитвенник, преподобный Анатолий при своей поездке в конце 1892 года в Петербург и Кронштадт встретился там со святым праведным Иоанном Кронштадтским, которого весьма почитал. Вместе с отцом Иоанном старец Анатолий десятого октября служил в память преподобного Амвросия и утешился беседою с отцом Иоанном. Как вспоминал старец Варсонофий, когда началась Литургия, отец Иоанн увидел, что с батюшкой Анатолием сослужат два Ангела; неизвестно, видел ли их сам батюшка Анатолий, но отец Иоанн ясно видел их...

Через некоторое время шамординским сёстрам разрешено было вновь пользоваться духовным руководством Оптинских старцев. Поездки отца Анатолия в Шамордино возобновились и по-прежнему служили отрадой и утешением для его духовных детей.

Когда силы стали падать, отец Анатолий ещё раз посетил Шамордино, горячо помолился перед иконой Казанской Божией Матери и на могилке матери Софии. Всё осмотрел, всех благословил, всех утешил своим приветом и лаской: то были для Шамординских насельниц последние отблески гаснущей столь яркой и дорогой звезды благочестия.

Предсмертная болезнь

Преподобный Анатолий имел необыкновенно милостивый, сострадательный характер. Если он узнавал о чьем-нибудь горе, то так волновался, что у него начиналась ужасная головная боль. А потом начинало болеть и сердце... Оттого, по свидетельству врачей у него и началась болезнь сердца, отёк лёгких. Врачи рекомендовали ему лечиться, советовали прогулки на свежем воздухе. Но ноги старца стали пухнуть, перестали входить в обувь. И прогулки пришлось прекратить. Терпеливо, со смирением переносил старец свою болезнь.

Пятнадцатого декабря 1893 года он тайно принимает схиму, о чём знали только его духовник, отец Геронтий, да несколько близких лиц, и становится иеросхимонахом.

С этого времени началась его предсмертная болезнь, однако в дни памяти своих незабвенных наставников, старцев Макария и Амвросия, седьмого сентября и десятого октября, силы возвращались настолько, что он мог ещё служить. В последние три месяца он не вставал с кресла; страдания его были велики, иногда с ним делалась сильная икота, продолжавшаяся по три дня. Он часто приобщался Святых Христовых Тайн, нередко к нему приносили разные чудотворные иконы. Во время болезни он был утешен телеграммой отца Иоанна Кронштадтского.

Утешался он, когда в дни недуга ему читали святое Евангелие, особенно четырнадцатую и пятнадцатую главы Евангелия от Иоанна. Святого апостола Иоанна, Григория Богослова, Архистратига Михаила и святую великомученицу Варвару старец особенно чтил в жизни; их он призывал часто и в дни недуга. Из древних подвижников в это время он чаще всего вспоминал об Антонии и Пахомии Великих. С благоговением вспоминал Оптинских старцев: Льва, Макария, Амвросия, Моисея и Антония, а также мать Софию и многих других.

До последних дней

По благословению епископа Калужского и Боровского Анатолия (Станкевича) шамординские сёстры ухаживали за старцем во время болезни. Однажды сёстры, тяжело переживавшие болезнь любимого батюшки, сказали ему: «Вот мы молимся о Вашем здоровье, но Господь нас не слышит». На это старец отвечал: «Может ли быть, чтобы солнце не освещало, вода не освежала, огонь не согревал; а Господь в тысячу раз светлее всякого солнца; Он слышит вашу молитву, но творит угодное Ему».

За полтора месяца до смерти он благословил Шамордино иконою Знамения Божией Матери - Пречистой он вручил в своих молитвах юную обитель.

Рождество прошло грустно. Старец не поднимался с постели. На Крещение, увидев в окно идущих в церковь монахов, он с грустью сказал: «Вот чада Божии идут в храм, а я грешный сижу дома, ни людям ни себе».

До последних дней, когда только мог, он не переставал утешать и наставлять своих духовных чад, а среди них были и миряне, и иночествующие из других обителей. Этих последних старец всегда принимал скоро, и когда Шамординские говаривали ему о том, он отвечал, что они-то и подождать могут: близко живём, а те – сколько трудов перенесли, чтобы добраться, да и часто ли в жизни они могут придти?

Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое

Как-то поздно вечером он велел подать стол, положить на него крест, зажечь свечи и принести кадило. Когда все было готово, он запел: „Кресту Твоему поклоняемся, Владыко..." – и всем велел петь и кадить кругом; затем благословил везде окропить богоявленской водой. Когда все кончили и разошлись, больной как бы задремал, склонив голову. Через несколько минут он вдруг поднял голову и руки, как делает служащий священник во время пения Херувимской, и воскликнул: „О, Троице!" Взор его был устремлен куда-то вверх...

Иногда кротко говорил: „Ничего не имеет грешный Анатолий, разве только кто воздохнет о нем к Богу". В понедельник двадцать четвёртого января ему сделалось очень плохо, он почти не открывал глаз, глубоко вздыхал, и слышно было, что он непрестанно творил Иисусову молитву. До самой смерти не оставлял он Иисусову молитву, то преподавая о ней наставления слабеющим голосом, то шептал её уже немеющими устами. Иногда произносил: „Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое".

После двенадцати часов полуночи он с большим благоговением, приобщился и снова впал как бы в забытье. Кто-то сказал тихонько, что надо бы читать отходную, и умирающий сам сотворил начало: „Благословен Бог наш..." Стали читать отходную, дыхание становилось все реже, наконец, он глубоко вздохнул три раза и мирно почил о Господе. Было это в четыре часа двадцать минут утра во вторник двадцать пятого января 1894 года на семидесятом году его жизни.

Многие духовные чада старца видели его после его смерти во сне: то утешающим, то исповедающим, то врачующим, и после этих снов чувствовали утешение, отраду, а многие и исцеление от духовных и телесных недугов.

В 1996 году преподобный Анатолий старший (Зерцалов) был причислен к лику местночтимых Святых Оптиной Пустыни, а в августе 2000 года — Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви прославлен для общецерковного почитания. Мощи преподобного Анатолия покоятся во Владимирском храме Оптиной Пустыни.

Преподобне отче Анатолие, моли Бога о нас!

 

<<предыдущая  оглавление