О стремлении к Божественному совершенству

Красота спасет мир – писал Достоевский. Красота – это Бог. Сколько бы мы ни исследовали нашу жизнь, сколько бы ни расчленяли ее на составные части, вроде бы для того, чтобы понять ее механизм, жизнь в своей целостности будет всегда прекрасной, божественной и непознаваемой до конца, как непознаваема красота. Сколько бы мы ни исследовали состав почвы, находя в ней все новые и новые металлы и соли, сколько бы мы ни проникали в тайны наследственности, создавая новые отрасли науки, умные академии, институты, лаборатории, все равно цветок, взошедший на изученной почве, цветок, взошедший из хрестоматийного семени, повергает в изумление своей красотой.

Радость, которую дарует знание, должна дополняться радостью созерцания, тогда она будет совершенна. «Все знаю, все понимаю, и все равно удивляюсь», – говорит человек. Изумление перед всем, изумление, несмотря ни на какие знания, ни на какие беды, – это красота, это спасение миру, это начало пути к Богу. А жизнь без изумления перед красотой, а значит, и без Бога – пуста и ничтожна.

Господь от начала положил в человеке волю, разум и душу. После падения, разъединенные с Творцом, они всем существом своим стремятся к Нему. Воля стремится к свободе, разум – к познанию истины, душа – к совершенству и чистоте. Никто и ничто не может угасить этого стремления. Его можно только исказить, направить по ложному пути…

Свобода от греха замещается политическими свободами, познание истины, удовлетворяющейся сознанием своей правоты, – пустой начитанностью, осведомленностью, эрудированностью, то есть ветхой буквой. Еще хуже, если жажда познания истины обращается в жажду познания греха. Стремление души к совершенству заменяется стремлением к удовлетворению страстей. Отсюда становится главным совершенство (то есть красота) одежды, обилие пищи и пития, богатство, карьера. Все это содержит своим корнем неистребимое желание самосовершенствования. Но, искажаясь, обретает оно эти уродливые формы.

Из дневниковых записей иером. Василия (Рослякова)