Полное житие преподобного Исаакия старца оптинского
Духовный облик архимандрита Исаакия
Последние дни и кончина архимандрита Исаакия
Преподобный Исаакий в сонме оптинских старцев представляет тип подвижника-строителя, 32 года он возглавлял Оптину пустынь, целиком посвятив себя монастырю, заботясь о братии, продолжая созидать тот особый «оптинский» дух, который насадили его предшественники. Он принял управление обителью после кончины архимандрита Моисея и был настоятелем в период расцвета монастыря — при старце Амвросии, его преемниках по старчеству отце Иларионе и отце Анатолии (старшем), под его началом возрастали будущие старцы Иосиф, Варсонофий, Анатолий (младший). Архимандрит Моисей возродил Оптину пустынь после периода запустения, отец Исаакий продолжил его дело, упрочив положение обители, не жалея трудов для ее благоустройства. На нелегкое послушание настоятеля его благословили старцы Макарий и Амвросий, видя высокие духовные качества, молитвенность, простоту и смирение отца Исаакия, способность принять на себя попечение об устроении монастыря — и внешнем и внутреннем.
Может показаться, что старец Исаакий, несший крест настоятельства, пребывает как бы в тени старцев, духовно окормлявших насельников и паломников обители, — Амвросия, Илариона, Анатолия. Немного сохранилось его поучений, высказываний, не так подробны воспоминания о нем. Но в этом и заключается его особый подвиг — неся тяжелый груз хозяйственных дел обители, он служил братии и паломникам, явив удивительную высоту в смирении. За его простотой — удивительная глубина, цельность и сила духа. Период его настоятельства — лучшая пора в жизни Оптиной.
Семья Антимоновых
Иван Иванович Антимонов (имя преподобного Исаакия в миру) родился 31 мая 1810 года, он происходил из именитого зажиточного купеческого рода города Курска. Антимоновы имели звание почетных граждан. В доме Антимоновых царил патриархальный дух, уклад жизни строился строго в соответствии с церковными правилами, было принято почитание старших и полное им повиновение. Таким образом, навыки благочестия и послушания, столь важные для монаха, будущий подвижник получил еще в родном доме.
Главным в доме был дед Ивана — Василий Васильевич Антимонов. Он отличался особой ревностью к посещению богослужений. Его старший сын Иван Васильевич имел от трех браков тринадцать детей. Иван был последним, пятым ребенком от первого брака с Анной Пузановой. Иван был любимцем деда, тот часто брал внука с собой в храм. Василий Васильевич в церкви бывал ежедневно — обязательно ходил на утреннюю и вечернюю службу.
Иван Васильевич унаследовал от отца благочестие, любовь к храму, по воспоминаниям его простота и доброе отношение к людям производили на всех благоприятное впечатление. Сохранилось семейное предание о путешествии его в Киев в 1809 году к старцу, иеромонаху Парфению, который приветствовал Ивана Васильевича словами: «Блаженно чрево, родившее монаха». В воспитании он придерживался строгих правил, но никогда не позволял грубости по отношению к детям, не поднимал на них руки — хотя по тем временам в купеческих семьях это было распространено. Относясь к отцу с почтением, дети в то же время любили его.
Семейство Антимоновых пользовалось всеобщим уважением в городе за безукоризненную честность, истинное благочестие, широкую благотворительность — они были щедрыми жертвователями на церковные нужды, помогали нуждающимся. В доме даже был установлен определенный день недели, в который нищим раздавалась милостыня.
Вот в такой обстановке проходили детские и юношеские годы Ивана. Подробностей об этом периоде его жизни не сохранилось, но известно, что он отличался скромностью, был молчалив. При этом, несмотря на сдержанность, Иван был наделен природной веселостью и остроумием, его присутствие всегда оживляло семейные собрания.
Жизнь в миру
По достижении зрелого возраста Иван Иванович стал помогать отцу в торговых делах. Ему постоянно приходилось иметь дело с людьми, давать распоряжения, вести финансовые расчеты. Он умел найти подход к человеку, всех подкупали его сердечная доброта и чувство справедливости. На подчиненных он оказывал самое благотворное влияние, отучал от мошенничества, всяких попыток действовать обманом. Безукоризненная честность в делах заслужила Ивану Ивановичу всеобщее уважение.
Будучи строгим в своих требованиях, он никогда не держал обид. Известен такой случай: один из его рабочих, человек строптивого характера, из-за постоянных взысканий, которым подвергал его Иван Иванович за неисправность и дерзость, решил убить его. Когда это открылось, Иван Иванович простил рабочего и отпустил его, не предавая в руки правосудия.
В жизни Ивана Ивановича случались события, явно открывавшие ему действие Промысла Божия, неоднократно защищавшего его от смертельной опасности. Сохранились даже составленные им самим описания таких знаменательных случаев. Однажды в праздник пришлось Ивану Ивановичу работать, он взвешивал товар. Внезапно обрушилась перекладина, на которой были укреплены весы. Ивану Ивановичу грозила смерть, но тяжелое железное коромысло весом в 15 пудов даже не задело его. С тех пор он дал обет не работать по праздникам. В другой раз он вел на водопой лошадь, которая чуть не ударила его в живот, — он успел загородиться рукой, получив тяжелую рану. Один случай произошел с ним еще в детстве. Ивана вместе с приказчиком отправили сопровождающим с гуртом быков, это было непростое поручение для мальчика. Вдруг два быка понеслись в сторону, Иван попытался вернуть их, помчался за ними на лошади. Внезапно лошадь остановилась на краю глубокого рва, он даже невольно воскликнул: «Ох, Господи, что же это?» После этих слов ров исчез также неожиданно, как появился, а лошадь привезла его к гурту в полном изнеможении. Как-то на Черноморье, где у Антимоновых были рыбные ловли, Иван Иванович чуть не покалечился, и опять спасение пришло чудесным образом. Всю жизнь он был благодарен Богу и не считал избавление от этих несчастий случайностью. Возможно, эти события тоже сыграли роль в выборе пути.
Мысль о поступлении в монастырь созревала в душе Ивана Ивановича постепенно. Еще живя в миру, он добровольно принял на себя исполнение некоторых подвигов во имя Господа. Сохранилось предание, что он ежедневно на молитве полагал по тысяче поклонов. Даже в скоромные дни он не ел мяса, но делал это незаметно для членов семьи. Любовь к храму и богослужению, воспитанная в нем еще благочестивым дедом, пробудила интерес к церковному пению. Иван Иванович пел на клиросе, собирал по праздникам певчих дома, устраивал спевки, изучал ноты, некоторые впоследствии взял даже с собой в монастырь.
Одним из препятствий для того, чтобы решиться оставить мир являлось то обстоятельство, что именно Ивана Ивановича отец видел своим преемником, ему он постепенно передал управление всеми делами Антимоновых. Он не согласился бы отпустить сына, на которого возлагал столько надежд. Тем временем один из его старших сыновей — Михаил Иванович — поступил в монашество в Оптину пустынь. Иван Иванович часто бывал в Оптиной, навещая брата. Пример его имел большое влияние на Ивана Ивановича, однажды он обратился к брату с просьбой дать ему совет насчет поступления в обитель. Михаил Иванович решительно отказался давать такой совет, считая, что в этом вопросе следует самостоятельно определиться с выбором.
К этому времени Иван Иванович уже неоднократно обращался за помощью к оптинским старцам и убедился в духовной силе их советов. Сохранилось воспоминание Ивана Ивановича о его первой встрече со старцем Леонидом: «Бывши еще мирским человеком, приехал я в первый раз в Оптину пустынь и пожелал принять благословение от отца Леонида. Пришел я к старцу рано утром. Народу у него еще не было. Только какая-то женщина стояла пред ним на коленях. Келейник доложил обо мне: "Пришел Иван Иванович Антимонов". "Пусть подождет",— громко сказал старец. Я сел в передней на лавочку. Отпустив женщину, старец громко позвал: "Ванюшка!" Никак не думая, чтобы это слово относилось ко мне, я спокойно сидел. А келейник, улыбнувшись, промолвил: "Это Батюшка вас зовет". Мне, губернскому франтику, показалось очень неожиданным такое патриархальное название. Но я этим нисколько не обиделся. Напротив, такое простое обращение великого старца пришлось мне по сердцу и почему-то очень утешило меня; и я до сих пор вспоминаю об этом с душевною отрадою. "Ванюшка! Иди-ко сюда,— продолжал Старец звать меня к себе,— вот я тебя!"... Я подошел к старцу, принял у него благословение и, став на колена, объяснил ему свои обстоятельства, которые меня беспокоили. Старец, выслушав все с отеческою любовью, очень утешил меня своею беседою и, отпуская, предсказал мне, что со временем, и я буду в монашестве. Лет через семь предсказание это исполнилось». Интересно, что старец обратился к Ивану Ивановичу так же, как его называл когда-то любимый дед. После кончины старца Леонида, Иван Иванович, бывая в Оптиной, прибегал к советам старца Макария.
В 1842 году Иван Иванович решился уже тайно уехать в Оптину, но на полпути, вследствие собственных колебаний и рассудив, что едет без благословения старца Макария, возвратился в Курск. Полученное им позже письмо отца Макария, с благословением поступать в Оптину, утвердило его решимость.
В 36 лет Иван Иванович окончательно определился с намерением уйти в монастырь. Повлияло на него и очередное неудачное сватовство. Неоднократно отец предлагал ему вступить в брак, но каждый раз по тем или иным причинам попытки устроить семейную жизнь не удавались.
В 1847 году отец послал Ивана Ивановича по торговым делам на Украину. Исполнив поручение, тот решил осуществить свое давнее намерение и отправиться в Оптину пустынь, не возвращаясь домой. Написав отцу письмо, где он сообщал о своем решении, Иван Иванович поехал в Оптину. Как громом поразила Ивана Васильевича весть об уходе сына в монастырь. По воспоминаниям, узнав о происшедшем, бедный отец воскликнул: «Он, варвар, убил меня!» Долго не мог прийти в себя Иван Васильевич, проливая слезы о любимом сыне. Труднее всего решившему оставить мир расстаться с родными, вырваться из привычной, налаженной жизни. Ведь и старец Амвросий, долго не решавшийся осуществить свое решение уйти из мира, в итоге уехал в монастырь тайно, не объявив об этом ни близким людям, ни начальству — опасаясь, что руководимые земными помышлениями, из самых лучших побуждений, они помешают привести задуманное в исполнение. В этих ситуациях становится очевидным смысл слов Спасителя, которые могут казаться слишком «жесткими», особенно современным людям: «И враги человеку домашние его».
Даже на пути в обитель Ивану Ивановичу пришлось бороться с желанием повернуть назад, особенно сильным оно было на последней станции, но он преодолел искушение и благополучно прибыл в Оптину пустынь.