Аудио-трансляция:  Казанский Введенский

Ес­ли кто иск­рен­но и от всей ду­ши ищет спа­се­ния, то­го Бог и при­ве­дет к ис­тин­но­му нас­тав­ни­ку. Не беспо­кой­тесь – свой сво­е­го всег­да най­дет.

преп. Лев

Пот­реб­но се­бя и ближ­не­го все­воз­мож­ны­ми спо­со­ба­ми под­дер­жи­вать и ус­по­ка­и­вать, а глав­ный из всех спо­соб: сми­рен­ное об­ра­ще­ние ко Гос­по­ду и воз­ло­же­ние сво­ей и ближ­не­го не­мо­щи на Его все­силь­ную по­мощь и спа­се­ние. Что не­воз­мож­но ис­пра­вить нам, то, без сом­не­ния, воз­мож­но Бо­гу, Ко­то­рым жи­вем и дви­жем­ся.

преп. Моисей

Как же мож­но сме­ять­ся над ду­хов­ным ли­цом? Ну что ж, что пло­хо слу­жит? Все-та­ки на нем бла­го­дать. Он но­сит сан. Нель­зя, нель­зя сме­ять­ся!

преп. Анатолий

Из писем прп. Антония Оптинского брату, Саровскому игумену Исайе

Старец мой много трудился, много постился, много сеял спасительнаго семени, но нива моя сердечная от нечувства совершенно окаменела, а потому не точию плодов, но и листу зеленеющаго поне для внешняго вида не имею, и как был, так и есмь, с голыми руками и окаменелым сердцем. А потому в правду должен сказать, что душа моя пред Богом, яко земля безводная! Отчего часто унывает дух мой и смущается сердце от обошедших меня зол. Но слава премногому долготерпению Божию ко мне! Яко Он меня за беззакония мои еще не казнил. Еще вид мой в звериной не претворил. И действительно, кто из дали на меня посмотрит, то и я похож еще на человека, а есть ли разсмотреть поведение, заглянуть в сердце, то – ей! плача многаго достоин, и сие то есть бедственное мое положение, о коем донеся Вам, прошу Вас, батюшка, с болезнию сердца воздохните о моем окаянстве пред Богом и излейте к Нему слезу Вашу – да исцелею.

Из писем прп. Антония Оптинского брату, Саровскому игумену ИсайеМногия Угодники Божии постом смиряли душу свою, от котораго и у святаго Давида изнемогали колена, а потому Они изобиловали и плодами духовными; а у меня от одного воображения о воздержании заранее делается уныние. Из сего можете Вы заметить, что я с больщим усердием работаю чреву, так что и мои колена изнемогают, но не от поста, а от излишия, и из трапезы как будто бы с кулашнова бою с ноги на ногу едва дотащусь до келлии, пришедши же, абие предаюсь сну, и столь сладко, что проснувшись едва распознаю: утро или вечер есть. Сие Вы, батюшка любезный, не примите за кощунство, ей – истину говорю, пусть иныя величаются как хотят своими исправлениями, а я хоть несладще, да должен о немощах своих пред Вами правду сказать, коими к несчастию и к вечному стыду моему я изобилую очень довольно, а всему сему злу корень, есть страсть обжорства, от порабощения которой да избавит меня Господь Бог Вашими молитвами.

Многия хвалятся, – кто чем! – а я не точию хвалюсь и сердечно утешаюсь, что я недостойный благочестивых родителей сын и имею у себя весьма добрых и благоговейных братьев!.. При таковом же утешении моем еще и печаль имею, что я не по внешнему, а по внутреннему образу нисколько на них не похож, и сим не точию своей душе, но и всему сродству безчестие наношу и так, любезный батюшка, инова способа ко исправлению своему не обретаю, кроме надежды на Ваши Святыя молитвы, кои меня, грешное козлище, сильны соделать Христовою овцею, почему со слезами молю и прошу Вас о исправлении моем умолить Премилосердаго Господа Бога.

Хотя Св. Апостол и учит: не дети бывайте умы, – но я уже довольною и бородою обросший, но не могу детских обычаев измениться, а именно: пришло мне детское желание попросить у вас.

Из писем прп. Антония Оптинского