Аудио-трансляция: Казанский Введенский

Хо­ро­шее жи­тейс­кое об­ще­ние мож­но иметь и с не­ве­ру­ю­щи­ми, толь­ко мо­лит­вен­но­го об­ще­ния с ни­ми нель­зя иметь и спо­ров о ре­ли­гии нель­зя за­во­дить, что­бы имя Бо­жие в спо­ре не ос­ко­рб­ля­лось.

прп. Нектарий

Ви­дя свои не­мо­щи, мож­но снис­хо­ди­тель­но су­дить и о не­мо­щах дру­гих.

прп. Макарий

В не­мо­щах те­лес­ных на­доб­но со­об­ра­зо­вать­ся с оны­ми, а вы­ше ме­ры по­ну­дить се­бя – то и сов­сем мож­но из­не­мочь, толь­ко на­доб­но во­ору­жить­ся про­тив ле­нос­ти.

прп. Макарий

Страницы: 123>

Жизнеописание иеромонаха Василия (Рослякова)

Дневниковые записи   Покаянный канон   Фотоальбом                               

Детство и юность

Иеромонах Василий (в миру Игорь Иванович Росляков) родился в Москве 10/23 декабря 1960 года. Отец его, Иван Федорович Росляков, был человек военный. В годы Великой Отечественной войны он храбро сражался на Северном флоте, а затем продолжил службу в правоохранительных органах. Мать Игоря, Анна Михайловна, работала ткачихой на московской фабрике.

Рождение сына в семье Росляковых было долгожданной радостью, так как Ивану Федоровичу в то время исполнилось уже 43 года, а Анне Михайловне – 40. Вскоре после рождения мальчика счастливые родители крестили своего горячо любимого сына и нарекли его Игорем – в честь благоверного Великого князя Игоря Черниговского.

Семья Росляковых жила в Москве, в небольшой квартире пятиэтажного дома. Игорь рос очень добрым, смышленым и самостоятельным ребенком. Перед началом учебы в школе мама дала ему вешалку, показала место для школьного костюмчика и сказала: «Вот сюда, сынок, будешь вешать свою одежду». И Игорь сам, без всяких напоминаний, вешал костюм на свое место.

Учеба шла прекрасно. Память была просто великолепная. Он внимательно слушал то, о чем говорилось на уроках, а на следующий день с легкостью повторял сказанное и получал хорошие отметки.

Примерно с девяти лет Игорь начал серьезно заниматься плаванием. До этого он очень боялся воды, но все же поборол страх, сам пошел и записался в секцию по водному поло. Хотя телесное упражнение мало полезно (1Тим. 4, 8), – говорит апостол Павел, но Премудрость Божия устрояет так, что часто недуховные занятия Всемилостивый Господь обращает ко спасению души. Вот и Святитель Василий Великий еще в юности, до принятия крещения, настолько увлечен был светскими науками, что часто, сидя за книгами, даже забывал о необходимости принимать пищу. Но когда его любящая истину душа познала Единого и Всемогущего Бога, то приобретенный навык послужил к укреплению в монашеских подвигах. Так и Игорь, принимая участие в соревнованиях, становился мужественным, смелым, решительным. Стремление к победе порождало серьезность и целенаправленность. Все эти качества постепенно возрастали и укреплялись в душе будущего монаха, чтобы непостижимым Промыслом Божиим приготовить ее к подвигу и украсить мученическим венцом.

В те годы богоборческая власть стремилась уничтожить Православие и подменить его истинную суть. Разрушались прекрасные храмы, а на их месте строились клубы и кинотеатры. Детям внушали, что все верующие – темные, безграмотные, душевнобольные люди. Всячески распространяя клевету и ложные представления о Церкви Христовой, враг спасения рода человеческого сеял неверие и бездуховность в сердцах русских людей.

Еще в молодости, обманутый на первый взгляд правдоподобными идеями марксизма, отец Игоря, Иван Федорович, вступил в партию, но впоследствии, столкнувшись с лицемерием, ложью и коварством этой хитросплетенной веры в так называемое «светлое будущее», пошел в райком и сдал свой партбилет. Там его долго уговаривали, убеждали и даже угрожали. «Подумайте о сыне, – говорили ему, – ведь это может отразиться на его дальнейшей судьбе». Но Иван Федорович твердо ответил: «Сын мой сам свою дорогу найдет», – а двенадцатилетнему Игорю на его расспросы сказал: «Нельзя мириться с обманом, сынок».

Не станем пересказывать все те трудности, с которыми пришлось столкнуться Ивану Федоровичу; лишь отметим, что мужество, искренность, простота, правдолюбие и сердечная доброта его, без сомнения, были плодами того православного воспитания, которое он получил от своих благочестивых родителей. При себе он всегда носил маленькую иконку Пресвятой Богородицы, помнил наизусть молитву «Отче наш» и 90-й псалом «Живый в помощи Вышняго», который не раз спасал его на фронте от неминуемой смерти.

Не станем скрывать от боголюбивого читателя того, что может принести пользу душе, и не умолчим о том, что Игорь, проводя жизнь в безбожном обществе, в детские и ранние юношеские годы не имел веры в Бога. Бывало даже так: наученный в школе безбожию, он отказывался от вкушения крашеных яиц, которые по православному обычаю красила на праздник Пасхи его милая мама, Анна Михайловна. Но как не тотчас обрел покаяние мытарь и не сразу обратился ко Христу апостол Павел, так и юная душа будущего мученика Христова не от утробы матери прияла непоколебимую веру, хотя доброе зернышко ее Господь наш Иисус Христос незримо посеял в сердце своего верного избранника еще от младенчества.

Иван Федорович редко отказывал любимому сыну в каких-либо просьбах. Однажды Игорь попросил отца купить ему магнитофон. И вот, как-то придя домой из школы, он увидел на своем столе небольшой магнитофон «Комета» – подарок ко дню рождения. Но недолго звучала музыка в квартире Росляковых: через месяц… Игорь подарил магнитофон своему школьному другу, который мечтал иметь его, но родители были не в состоянии выполнить это желание. Юное сердце, исполненное любви и милосердия, пожелало поделиться радостью со своим другом и легко оставило дорогую вещь ради любви к ближнему. А когда Игорь очень захотел научиться играть на гитаре, родители не стали возражать, поднакопили денег и купили хороший инструмент. Но недолго звучала и гитара в доме Росляковых: поиграв немного, будущий монах, не задумываясь, подарил и ее.

В ту пору вошли в моду джинсы. Игорю особенно нравились джинсы с заклепками и металлическими застежками. Он стал просить родителей, чтобы купили и ему такие. Но стоили они не дешево. Мама, удивляясь, спрашивала: «Что же это за брюки, и почему они так дорого стоят? Пойдем, сынок, я посмотрю. Если хорошие, то, так и быть, купим». Придя в магазин, Анна Михайловна взглянула на прилавок и развела руками: «Вот так джинсы, – с удивлением сказала она, – и за эти страшненькие серенькие брючки платить такие большие деньги? Нет, сынок, обойдешься и без них». Безропотно принял Игорь решение матери, и даже почти позабыл про свое желание, но вскоре получил от нее разрешение купить «серенькие брючки» за границей, ибо там они стоили намного дешевле. И вот, после очередной спортивной поездки, он привез желанные джинсы. Надев голубую футболку, которая так подходила по цвету к новым «брючкам», Игорь отправился в школу. Но учительница сразу же отправила «модника» домой переодеваться в школьный костюм.

С раннего возраста интересовался Игорь различными «чудесами» науки. У него была толстая тетрадка, в которую он записывал всякие открытия, необычные случаи, странные катастрофы, – словом все, что было ему интересно. Отчасти и это побудило его впоследствии поступить на факультет журналистики Московского государственного университета.

По ночам Игорь любил сидеть в своей комнате за чаем – «по-купечески», как он говорил, и любоваться мерцанием звезд на ночном небе. Его открытая душа трепетала, восхищаясь величием вселенной, не имеющей, как ему казалось, ни начала, ни конца. Сердце внимало молчанию ночи, исполняясь необычайным восторгом. В такие минуты Игорь брал в руки карандаш и писал стихи. Так, наблюдая окружающий мир, ту премудрость, с которой он сотворен, и поражаясь чудом творения Божия, Игорь понял, что у каждой вещи есть творец. «Ибо если временное таково, то каково же Вечное? И если видимое так прекрасно, то каково Невидимое? Если величие неба превосходит меру человеческого разумения, то какой ум возможет исследовать природу Присносущего?» Но Кто же Он, сотворивший такое великолепие? Кто Он, установивший порядок во вселенной? Кто Он, давший человеку закон духовный и совесть, так мучительно жгущую за грехи?

Однажды утром Игорь услышал, что за окном духовой оркестр играет траурный марш: кого-то хоронят. Он выглянул в окно и увидел людей, несущих на руках гроб. За гробом шли близкие умершего. В чью-то семью пришло горе. Игорь задумался о тайне жизни и смерти, о том, что ожидает человека там, за гробом. Его пытливый ум не мог согласиться с идеей о полном исчезновении человека, о которой он читал в школьных учебниках.

Благодать Божия, незримо спасающая и подающая душам мир и радость духовную, попускает человеку внешние скорби, и это необходимо, потому что скорби не позволяют душе зачерстветь и охладеть. Они научают состраданию и порождают смирение, без которого все теряет свой смысл. Благо мне, яко смирил мя еси (Пс. 118, 71), – говорит пророк Давид. И нередко бывает, что человек, не имевший веры в Бога, посредством смирения, через терпение скорбей, обретает ее.

Когда Игорю шел 19-й год, внезапно умер отец. Смерть эта была настолько неожиданной, что глубоко потрясла юную душу. Он сразу возмужал, стал молчаливым и задумчивым. Вскоре после смерти отца Игорю приснился страшный сон. Проснувшись в холодном поту, он включил свет в своей комнате, разбудил мать, и потом долго не мог успокоиться. Но о том, что именно приснилось ему в ту ночь, так никому и не рассказал.

Может быть, Господь известил его о муках, которые уготованы грешникам после смерти, а может быть его еще неокрепшая душа увидела день своей мученической кончины в то Пасхальное утро 1993 года.

Покажи мне, Владыка, кончину мою,
Приоткрой и число уготованных дней,
Может, я устрашусь оттого, что живу,
И никто не осилит боязни моей.
Приоткрой, и потом от меня отойди,
Чтобы в скорби земной возмужала душа,
Чтобы я укрепился на крестном пути
Прежде чем отойду, и не будет меня. [*]

Путь к Богу

Игорь взрослел. Для него, как и для всякого приходящего в совершенный возраст человека, мир открывался по-иному. Прошла беззаботная детская мечтательность, а на ее место заступила суровая действительность. Ненасытный мир с его безбожным лукавством, алчностью и корыстью, который, по слову Апостола, весь лежит во зле (1 Ин. 5, 19), все чаще открывал пред юношей свое настоящее лицо.

Мало-помалу, посредством различных скорбей и искушений, дает Бог человеку познать, что жизнь наша есть пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий (Иак. 4, 14). И если человек проводил ее в наслаждениях греховных, предаваясь беззаконию и нечистоте, то душа его исполнится зловонной испарины и будет вечно пребывать в смраде своих страстей, жегомая мучительным огнем. Напротив, душа праведная, как благоухание кадильного дыма, приносимого в жертву Единому Всемогущему Богу, обрящет вечную радость и веселие райское.

По окончании школы Игорь выступал на соревнованиях за команду автозавода. Позже, поступив на факультет журналистики, стал играть за университетскую команду. Учась в университете, Игорь очень скоро понял, что журналистом работать не сможет: писать лживые статьи он не хотел, а бороться в одиночку с закостенелой неправдой не видел смысла. Единственным утешением для души в то время по-прежнему оставалось ночное созерцание таинственных звезд, которое сопровождалось рождением новых стихов-размышлений.

Бывало так, что ранней весной Игорь открывал окно и с наслаждением вдыхал свежую ночную прохладу. Последний весенний снег искрящимися снежинками падал на пол, и на подоконнике вырастали тонкие хрустальные сосульки. Удивительное небесное мерцание вызывало чувство умиротворения, и на душе становилось легко и спокойно. Воистину говорит пророк: Небеса поведают славу Божию (Пс. 18, 2). И для этого не нужно ни знание языков, потому как у неба один язык, известный каждой душе, ни музыкальной грамоты, так как песня небес звучит в каждом сердце стройной, незабываемой мелодией. И как тот, кто слышал прекрасное пение, дарующее душе неописуемую радость, вряд ли стал бы поносить певца, а наоборот, испытывал бы к нему добрые чувства, так и истинная любовь к творению незримо переходит на Творца.

Всякое время года имеет свою красоту. Но Игорю все же ближе была осенняя пора. Она напоминала о том, что у каждой вещи есть не только начало, но и конец, и все подлежит тлению, кроме души. Он уже начинал понимать, что тело христианина, подобно осеннему древу, на время умирает, чтобы воскреснуть райской весной для вечного лета. Иногда вечерами Игорь гулял по осеннему Кузьминскому парку, вороша листву, наслаждаясь красотой осенней природы и размышляя над ее тайнами и загадками. В такие вечера он приходил домой особенно задумчивым. Заботливая мама, замечая его грусть, спрашивала: «Отчего ты сегодня какой-то невеселый?» Но Игорь спешил уйти в свою комнату, стремясь побыть наедине со своими раздумьями. Он снова садился у окна, брал в руки карандаш и писал стихи. А когда становилось особенно грустно, начинал благодарить и славить в рифму все благое. И – о, чудо! – от этого на душе становилось светло и легко. «Печаль века сего имеет человек оттого, что не благодарит Бога, – говорил он, будучи уже иеромонахом, – апостол Павел призывает нас благодарить за все и радоваться, непрестанно взывая ко Господу покаянным сердцем».

Особенно любил Игорь прославлять «Россию избяную» – древнюю Святую Русь. О том, как дорога была ему Россия, свидетельствуют многие стихи, написанные им в то время искренне и от чистого сердца.

Иногда он уезжал куда-нибудь в деревню и там, несмотря на плохую погоду, подолгу гулял под дождем, а на вопрос, как он может столько времени проводить на улице в такое ненастье, с улыбкой отвечал: «Это моя погодка!» И действительно, это была «его погодка». Мокрые, опустевшие деревенские улицы, неповторимое благоухание и шелест осенней листвы под дождем доставляли душе его удивительное тихое чувство.

Однажды, будучи на соревнованиях в Голландии, Игорь познакомился с молодой переводчицей – голландкой. Они стали переписываться. Вскоре пришло время ехать на очередные соревнования в Канаду, но Игорь попал в список «невыездных». Ему предъявили обвинение в «шпионской связи с иностранными гражданами». Сильно переживал Игорь такую несправедливость, но это событие оказало большое влияние на его дальнейшую жизнь. Казалось бы, что тут хорошего? – Ложь и клевета. Но Премудрый Промысел Божий искусно устрояет все ко спасению души. Преподаватель истории, прихожанка одного из московских храмов, обратила внимание на то, что Игорь чем-то расстроен. Она расспросила его и посоветовала обратиться к священнику.

И вот Игорь впервые переступил порог храма. А ведь часто так трудно бывает сделать этот первый шаг! Но когда человек с Божией помощью находит в себе силы прийти на первую исповедь, какое успокоение приобретает его душа! И чему можно уподобить сей покой? Где найти слова, чтобы описать его? Ибо где Бог – там и мир. Как умилительно бывает видеть людей, только что обратившихся к вере! Это оттого, что великое множество Ангелов пребывает в веселии о душе сей, и радость небесная, подобно благодатному огню, нисходит в верующее сердце. Душа без устали благодарит Бога и сладостно взывает: «Христос Воскресе!» и вся Церковь Небесная восклицает: «Воистину Воскресе!» Воистину Воскресе Христос в душе, проснувшейся от греховного сна и воскресшей для жизни вечной!

Возвращаясь домой из храма, Игорь летел, словно на крыльях. Ему казалось, что служба незримо продолжается. Беспечные птицы, усевшись на ветвях деревьев, допевают хвалительные стихиры. Зеленый парк, отличавшийся всегдашним гостеприимством, тихо напевает Великое Славословие. А белокрылый голубь, важно поднявшись на ступеньку, будто готовится произнести просительную ектенью.

Подобно тому, как человек в лютую стужу прячется под кров своего теплого дома, так и душа, попав в беду, спешит под покров Божий. И если хоть раз посетит он Церковь, этот величественный корабль, уверенно идущий средь бури житейского моря, то уже не пожелает оставить испытанную им радость присутствия Божия.

Вскоре Игорь познакомился с иеромонахом Рафаилом, служившим тогда на приходе в городе Порхове Псковской губернии, который, наставляя будущего инока, оказал благотворное влияние на его дальнейший жизненный путь. Игорь очень полюбил этого священника и уже, будучи в монастыре, с благодарностью вспоминал о нем. Через отца Рафаила Бог посеял в душе будущего мученика семя любви, которое возросло и стало подобно древу, насажденному при исходищах вод, живительных вод Премудрости Божией, и взрастило плод, еже есть венец мученический, во время свое.

18 ноября 1988 года отец Рафаил погиб в автомобильной катастрофе, в 60-ти километрах от Новгорода. Отпевание пришлось на его день Ангела – Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных сил безплотных. «С момента получения известия о гибели [иеромонаха Рафаила]… до причащения была невероятная душевная скорбь, – писал Игорь, – а после причастия – спокойствие души, ощущение мира на сердце. Господь дает понять об участи отца Рафаила. Он среди Ангельских чинов и непрестанно молится о нас».

На следующий день после гибели отца Рафаила Игорь написал стихотворение:

Нашел бы я тяжелые слова
О жизни, о холодности могилы,
И речь моя была бы так горька,
Что не сказал бы я и половины.
Но хочется поплакать в тишине
И выйти в мир со светлыми глазами.
Кто молнией промчался по земле,
Тот светом облечен под небесами.

Благодать Божия все более и более укрепляла Игоря, указывая ему спасительный путь скорбей. «Чем больше любовь говорил он, – тем больше страданий душе; чем полнее любовь, тем полнее познание; чем горячее любовь, тем пламеннее молитва; чем совершеннее любовь, тем святее жизнь».

Знамение Креста

Однажды утром, перебирая ящик стола, Анна Михайловна вдруг обнаружила крестик. Крестильный крестик ее сына. Знаменательно, что произошло это в Крестопоклонную неделю Великого Поста, и что именно в тот день на всенощном бдении был вынос креста. Игорь описал это событие в своем дневнике: «… Я надел тот крестик впервые после крещения, бывшего 27 лет назад. Явный знак Божий. Во-первых: указующий, может быть приблизительно, день моего крещения, – это радостно. Во-вторых: напоминающий слова Христовы: возьми крест свой и следуй за Мною – это пока тягостно… Воистину крестный день!». Тягостно ему было от осознания своей немощи, а радостно от познания всемогущества Божия. Ибо все, что сеется в уничижении, восстает в славе; и все, что сеется в немощи, восстает в силе (1 Кор. 15, 43), а сила Моя совершается в немощи (2 Кор. 12, 9), – говорит Господь.

Крестный путь будущего мученика Христова начинался так. Игорь усердно молился. Вначале он понуждал себя, но постепенно молитвенный труд превратился в великую радость. Словно невидимый огонек воспылал в сердце, и неутолимой жаждой усталого путника, чающего хотя бы глоток воды, воспылала ревностью к молитвенному деланию его душа. Полюбилось ему читать святоотеческие книги. Теперь он строго соблюдал посты и часто посещал богослужения. Ему казалось, что и небо по ночам было уже не таким, как прежде. Глубина и величие Премудрости Божией все более отворялись пред его молитвенным взором. Пред ним открывалась вечность – великая тайна Творца, давшего жизнь всему сущему.

«Душа неподвластна смерти, – рассуждал Игорь, познавая не только умом, но и сердцем близость Господа. – Ни дед, ни отец, никто другой из прежде отшедших от земной жизни людей не умерли. Они живы, ибо душа бессмертна». Такие размышления все более и более укрепляли в сердце будущего монаха страх Господень, который есть истинная премудрость, и удаление от зла – разум. А страх Божий не терпит рассеянности ума. Он поселяется лишь в том сердце, которое непрестанно памятует о Боге и взывает о помиловании.

Чувство покаяния, сопровождаемое нередко обильными слезами, умиляет и умиротворяет душу, чтобы она познала и вкусила, яко благ Господь. Но затем бывает и умаление ревности. Подобно ухабам и огромным кочкам на пути спасения вырастают скорби – как внешние, так и внутренние. Иногда даже наступает состояние богооставленности. И все это попускается Господом для того, чтобы человек прочувствовал, как плохо без Бога, чтобы возлюбил Его и прилепился к Нему всей душой своею, чтобы непрестанно искал Его и молился Ему день и ночь в покаянии и благодарении.

Многие друзья были удивлены перемене, происшедшей в Игоре. Кто с улыбкой крутил пальцем у виска, кто начинал с любопытством расспрашивать, а иные пытались убеждать в ненужности веры и религии.

Постепенно в команде привыкли к тому, что Игорь постится. Некоторые, правда, беспокоились, что он ослабеет и не сможет играть. Ведь когда соревнования приходились на Великий Пост, то Игорь вкушал только овсяную кашу с курагой, да гречневую крупу, размочив ее предварительно в воде. Однажды кто-то из друзей просил его оставить пост, чтобы были силы для решающего матча, но Игорь, улыбаясь, ответил на это: «Главное, чтобы были силы духовные». И истинность этих слов он подтвердил своей решительной игрой.

После каждой игры, по вечерам, команда собиралась «отмечать» либо победу, либо поражение. Игорь иногда мог выпить немного виноградного вина, не упуская при этом случая рассказать какую-либо притчу о виноградной лозе, или о том, что не вино укоризненно, но пьянство. «Само же вино Господь заповедал применять в Великом Таинстве Евхаристии», – говорил он. Но если был постный день, то Игорь твердо соблюдал его, и друзья знали, что заставить Рослякова поступиться своей совестью просто невозможно. За это его уважали.

Летом всю команду отправляли отдыхать на море, но Игорю не по душе были эти земные утехи. Он поехал в Псковские Печеры, в древний мужской монастырь, где прожил в качестве паломника около месяца. Здесь впервые произошло его знакомство с монашеством, которое напоминало ему могучее воинство Ангельских сил.

И чем более душа его познавала Бога, тем более он утверждался в необходимости оставить спорт. Будучи к тому времени мастером спорта международного класса, Игорь понимал, что все эти турниры и состязания не могут принести пользы душе, ибо каждая игра сопряжена с множеством страстей. Горделивое желание быть победителем, некоторая неприязнь к сопернику, порою выливающаяся в гнев и злобу, сеет в душе смятение и не может даровать ей покоя. Чтобы утвердиться в своих суждениях, он обратился к архимандриту Иоанну Крестьянкину. Старец посоветовал ему оставить спорт и идти в монастырь. Однако мать была против. «Монастырь – дело хорошее, – говорила она, – но пусть туда идут другие». Сама Анна Михайловна не отрицала существования Бога, но и не желала поститься, посещать храмовые богослужения, и была очень недовольна тем, что сын ее так «увлекается» религией. Это было для Игоря великой скорбью. Но через терпение скорбей в душе его рождался благодатный мир, который охранял сердце и ум от мятежных помыслов.

Игорь, где бы он ни был, никогда не стыдился осенять себя крестным знамением. Но делал это скромно, не на показ. Однажды, уже будучи иеромонахом, в одной из своих проповедей сказал: «Ложный стыд – это последствие грехопадения. Когда Адам согрешил, то он, увидев свою наготу, устыдился. Господь взывал к нему: «Адам, где еси?», но тот вместо того, чтобы принести покаяние, спрятался от Бога по ложному стыду. Теперь же, с пришествием Христа, сей срам разрушен, и мы имеем дерзновение взывать к Богу: «Господи, где еси?», независимо от того, где мы находимся, и в каком состоянии пребывает наша душа. Главное, чтобы было покаяние».

«Евангелие – это уста Христовы, – писал он. – Каждое слово Спасителя – это слово любви, смирения, кротости. Этот Дух смирения, которым говорит с нами Спаситель, не часто является нам, потому и Евангелие иногда непонятно, иногда не трогает нас. Но постигается, открывается Дух Евангелия Крестом Христовым. Если увидим, что где бы ни находился Христос, что бы он ни говорил, Он говорит это с Креста, тогда открывается нам Дух Евангелия, Дух смирения, кротости, безконечной любви Господа к нам, грешным».

Теперь по ночам, вместо стихов, из сердца Игоря возносилась пламенная молитва, которая сопровождалась множеством земных поклонов. Он, усердно призывая Господа, с любовью, растворенной благоговением, лобызал крест, повергался на лицо свое, потом вставал и долго воспевал псалмы. Затем снова, с горячностью, которую воспламеняла в душе его благодать, кланялся земно бесчисленное количество раз. «Мы сейчас не можем нести тех подвигов, которые несли древние отцы, – скажет он позже, – но все равно мое сердце на стороне того монашества. Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр.13, 8). Нужно только положить доброе начало, а Он поможет и даст столько сил, сколько необходимо. У каждого свой крест, именно такой, какой он в силах понести, посему нам остается лишь прилагать усердие и благодарить Бога за все».

123>