Аудио-трансляция: Казанский Введенский

Доб­рое де­ло не есть вся­кое доб­рое де­ло, а лишь та­кое доб­рое де­ло, ко­то­рое де­ла­ет­ся ра­ди Бо­га. Внеш­ность де­ла не есть его сущ­ность, Бог зрит на серд­це. Как долж­ны мы сми­рить­ся, ви­дя, что ко вся­ко­му доб­ро­му де­лу при­ме­ши­ва­ет­ся страсть.

прписп. Никон

Из­ве­ст­но нам, от Пи­са­ния Свя­то­го, что соз­да­ны мы не для то­го, чтоб толь­ко есть вкус­но, да жить при­ят­но, и гу­лять и ве­се­лить­ся без па­мя­ти. Мы соз­да­ны есь­мы на де­ла бла­гая, и сред­ством ко­их в крат­кой сей жиз­ни стя­жа­ва­ем веч­ную бла­жен­ную жизнь, к ко­то­рой все бла­го­да­тию Бо­жи­ею приз­ва­ны. Так здеш­ний век наш есть вре­мя неп­рес­тан­ных дел те­лес­ных и ду­шев­ных, а бу­ду­щий век при­я­тие по де­лам.

прп. Моисей

Еже­ли внут­рен­ний че­ло­век не по­у­ча­ет­ся в за­ко­не Бо­жи­ем и не пи­та­ет­ся и не ук­реп­ля­ет­ся чте­ни­ем и мо­лит­вою, то по­беж­да­ет­ся от внеш­не­го, и им­же по­беж­ден бу­дет, то­му и ра­бо­та­ет. От се­го ви­дят­ся де­ла угод­ные тем, но про­тив­ные Бо­гу, ка­ко­вые суть: гор­дость, среб­ро­лю­бие, чре­во­объ­я­де­ние, со­вер­ше­ние вся­ко­го ро­да по­хо­тей, празд­нос­ло­вие, сме­хи, гу­лянье, пи­ян­ство, зло­ба, лу­ка­в­ство, ложь, за­висть, лень и про­чие. Вот пло­ды се­я­ния в плоть, и по­се­му плоть и кровь Царствия Бо­жия нас­ле­ди­ти не мо­гут.

прп. Моисей

Страницы: <12


Молитва

Облако смутно плывет в синеве,
Ландыши гаснут в траве,
Шум утихает весеннего дня,
Божия Матерь! Помилуй меня!

Снова я девочкой в поле брожу;
Снова невестой на мир погляжу.
Даруй мне свет невечернего дня!
Божия Матерь! Помилуй меня!

Стелется тихо туман над водой,
Волос ли мой протянулся седой?
Каждую душу живую храня,
Божия Матерь! Помилуй меня!

Последнее поколенье

Мы пришли от великой печали, 
Все свое растеряв в суете.
На молитве ночей не стояли, 
Забывали порой о Христе.

Слишком светлых чертогов не надо
Для давно огрубелых сердец.
Нам бы здесь постоять за оградой,
И к ногам Твоим пасть наконец.

Ради этого только мгновенья
Мы к Тебе, задыхаясь, брели,
Мы - последних времен поколенье,
Ослепленные дети земли.

Испытание сердец

I

Как страшен мир, в котором мы живем!
Он - лжи и богохульства водоем,
Он - лестница, стремящаяся вспять,
Ступеней нам уже не сосчитать.

Землетрясений нарастает гул
И наводнений ширится разгул,
И хлеба не хватает для детей
Планеты замороченной моей.

Но нам с тобою это нипочем,
Что нам с тобою отдаленный гром!

Я девочкой читала Жития
И думала: "Не это жизнь моя,
Все это было и давно прошло..."
Но почему мне сердце обожгло?

Оно теперь касается и нас
И наступает испытанья час,
А путь один, и нет иных путей
Для совести измученной моей.

II

Я сижу на крыльце деревянного старого дома,
Приближается вечер, и толстая книга в руках.
Все так странно и страшно, и сладко знакомо,
Городок захудалый в псковских небогатых садах.

* * *

Мы в катакомбах темных скрыты.
Над нами низкий, душный свод.
В глубокой крипте брат убитый
Пришествия Христова ждет.
Нам носят тайные даянья:
Вино и рыбу, хлеб и сыр.
А там, над нами, в содроганья,
Как ветхий дом, кренится мир.

Но страстные земные бури
Уже не трогают сердец;
Пред нами ясный блеск лазури
И Пастырь Добрый средь овец.

1923 год

Ночью

Сила Господня буди над нами!
Темная сила ходит кругами,
Ужасом тайным в окошко стучится...
Что-то не спится! Что-то не спится!

Темная сила долги подсчитала:
- Много грешила, каялась мало!
Призраки входят ко мне вереницей...
Что-то не спится! Что-то не спится!

Страшно Бога Живого,
Как ты ответишь за каждое слово?
Этот Судья не взирает на лица!
Что-то не спится! Что-то не спится!

Я перед Ним безответная встану,
Но твоему не поддамся обману.
Даже в глубинах смерти и ада
Веет Его благодати прохлада.

Изнемогая в позоре и муке,
К Солнцу любви простираю я руки.
Пусть недостойна ни света, ни рая,
Я призываю Его, умирая.

Свете Тихий

Прости меня - неверную рабу!
Непостижимую свою судьбу
Я не пойму и в восемьдесят лет.
Но вижу я своих падений след...
Во всем, что я творила на земле,
Я - только уголь, тлеющий в золе.

Как буйствовал и как пылал костер,
Но руку Ты над пламенем простер,
И пал огонь, умаленный в пыли,
Не в силах оторваться от земли.
Но Ты, зажегший звезды в вышине,
Тогда сошел невидимо ко мне.

Ты знаешь все: несказанную речь,
И то, что память не смогла сберечь,
И каждую слезу, и каждый стон.
Предвечный Свет, Ты Матерью рожден.
Ты Тихий Свет, святее всех святынь,
Сходивший древле на пески пустынь,
Сходящий ныне в нашу ночь и тьму,
Навстречу покаянью моему.

Печоры

Голуби мои и голубята,
Стены, простоявшие века!
Вновь душа предчувствием объята,
Холодом нездешним ветерка.

Светел вход к "Успению Пречистой",
Серебром гремят колокола,
Но уводит в недра сумрак мглистый,
Пламень, распаленный добела.

Тяжелы и непомерны своды,
Звезд подземных трепетны лучи.
Сердце, не познавшее свободы,
Пред немым величием молчи!

Было ты неверно и лукаво.
Затаилось, словно тать в нощи.
Свете Тихий незакатной Славы,
Озари, очисти, облегчи!

И гремят хвалы, не умолкая,
Где велишь мне преклонить главу?..
Белая, Печорская, Псковская
Звонница уходит в синеву.

Воскресение

Тяжкий камень отвален от гроба,
Белый ангел камень отвалил.
Что теперь отчаянье и злоба
Ваших темных и безумных сил!

Там, где тело Господа лежало,
Светит чистым мрамором плита,
И сама земля не удержала
Смертью смерть поправшего - Христа.

Оттого, что это в мире было,
Переплавились и ты и я,
Молния навеки осветила
Тайные истоки бытия.

И опять, прекрасна и невинна,
Нам с тобой возвращена весна...
Но у входа плачет Магдалина,
Солью слез своих ослеплена.

Февраль 1966 года

Публикация Т. Бедняковой

<12