<<предыдущая оглавление следующая>>
Предтеченский скит
Братья Путиловы и пришедшие с ними иноки начали постройку скита и вскоре посреди лесной чащи появились несколько келий и деревянный храм во имя Иоанна Предтечи. Постепенно налаживалась скитская жизнь. Скитоначальником был отец Моисей. Отец Антоний трудился на разных послушаниях, по-прежнему пребывая в полном подчинении у брата. 24 августа 1823 года отец Антоний был посвящен Владыкой во иеродиакона.
В 1825 году отец Моисей принял в свое управление обитель, а отца Антония владыка Филарет утвердил скитоначальником, на место брата. Во иеромонаха он был рукоположен в 1827 году. Теперь все его заботы были о благоустройстве скита – как внешнем, так и внутреннем, братство скита росло, вместе с тем прибавлялось и забот. Отец Антоний стал скитоначальником в тридцатилетнем возрасте, в его подчинении оказались многие иноки, старше его возрастом и занимающие более высокие ступени в монашестве. Но он, несмотря на молодые годы, благодаря своей мудрости и смирению умел обходиться со всеми так, чтобы никого не задеть. Кроме того, сам он являл такой убедительный пример послушания, во всем повинуясь настоятелю, что в его «руководстве» никто не мог увидеть какого-то самочиния и стремления начальствовать. Отец Антоний по-настоящему очень тяготился новой должностью: «Сколько я ни глуп, однако собственным искусом отчасти узнал, что из всех чинов иноческих нет тягостнее, нет бедственнее и горестнее, как быть начальником над братиею!» В одном из писем он так говорит о «преимуществах» чинов и званий: «Я не могу довольно надивиться безумию тех, кто всяким образом, даже и предосудительным, проискивают себе чинов и высоких престолов; в том ли наше утешение, когда во храмах возглашают и всечестного Отца нашего? или в том, когда колена пред нами преклоняют и лобызают десницу? Или в том еще, если саженей за двадцать и более, не доходя до нас, благоговейно поклоняются? Но какой же для меня интерес, если поклоняются мне в ноги и вставши осыплют меня многою укоризною...»
В начале 1830-х годов братии в Скиту было еще недостаточно. Отец Антоний нес множество послушаний. У него был келейник, который одновременно был также садовником, поваром и хлебопеком, так что скитоначальник сам обслуживал себя. «Как самый бедный бобыль, живу в келье один,— писал он,— сам и по воду, сам и по дрова». Он же сам в основном совершал и богослужения. Благодаря его любви к церковной службе, уставу, богослужения в скитской церкви отличались особым благоговением. Предоставим слово современнику, бывавшему в Предтеченском скиту, когда начальником там был отец Антоний: «Величественный порядок и отражение какой-то неземной красоты во всей скитской обители, часто привлекали детское мое сердце к духовному наслаждению, о котором вспоминаю и теперь с благоговением, и считаю это время лучшим временем моей жизни. Простота и смирение в братиях, везде строгий порядок и чистота, изобилие самых разнообразных цветов и благоухание их, и вообще какое-то чувство присутствия благодати невольно заставляло забывать все, что есть вне обители этой. В церкви скитской мне случалось бывать преимущественно во время обедни. Здесь уже при самом вступлении, бывало, чувствуешь себя вне мира и превратностей его. С каким умилительным благоговением совершалось священнослужение! И это благоговение отражалось на всех предстоящих до такой степени, что слышался каждый шелест, каждое движение в церкви. Клиросное пение, в котором часто участвовал сам начальник скита отец Антоний, было тихое, стройное и вместе с тем величественное и правильное, подобного которому после того я нигде уже не слыхал... В пении скитском слышались кротость, смирение, страх Божий и благоговение молитвенное... Что ж сказать о тех вожделеннейших днях, когда священнодействие совершалось самим начальником скита отцом Антонием? В каждом его движении, в каждом слове и возгласе видны были девственность, кротость, благоговение и вместе с тем святое чувство величия. Подобного священнослужения после того я нигде не встречал, хотя бывал во многих обителях и церквах».
Автору этих воспоминаний вторит и другой современник отца Антония, игумен Антоний (Бочков): «Превосходный чтец и певец, один из лучших уставщиков всего монашества; он был первым украшением Оптинской, особенно скитской церкви, которая стала для него любимым, единственным местом духовной отрады, его первою мыслию, его жизнию. Он соблюдал в ней порядок, ее священный чин, возлюбил ее красоту, чистоту; готов был устами отвевать малейшую пылинку, замеченную им на лице возлюбленного его малого храма, восходившего при нем постепенно в свое благолепие, и срубленного в начале его секирою. Служение девственного старца было истинным богослужением. Весь отдаваясь Духу Утешителю с первого воздеяния рук, он до исхода из храма не принадлежал себе, а кажется, перерождался и соединялся с херувимами, которых изображал втайне пламенным и стройным служением своим. Исходя из церкви для келейной тихой жизни, он становился опять первым рабом старшего брата, безмолвником по любви и по благословению отца».
Последние слова подтверждаются многими фактами, а также записями самого отца Антония, среди них сохранилось наставление отца Моисея, свидетельствующее о том, как старший брат пекся о духовном совершенствовании младшего: «велел [отец Моисей] написать на сердце ко всегдашнему памятованию и деланию следующие 8 пунктов: 1) отвержение своего разума и воли иметь; 2) при встрече с каждым лицем поставлять себя худшим, в каком бы то месте ни было; 3) память смерти вкоренять в сердце глубже; 4) самоукорение; 5) смиренную молитву всегда иметь; 6) укоризну, аще случится от кого, принимать как врачевство душевное, с радостию; 7) что сказано будет, в точности выполнять; 8) аще случится от забвения, или от обычая в чем-либо паки погрешить, исповедывать то чистосердечно, как есть, без лукавства». Давал советы отец Моисей и относительно управления братией: «Вечером батюшке объяснял, что недостатки братния невольным образом сердцу приносят огорчение. И на это услышал от него: я всех вас недостатки сношу великодушно, и никаким немощам вашим не удивляюсь; а ежели бы всем тем огорчаться и взыскивать по должности моей строго, то совсем бы себя давно расстроил».
В бытность отца Антония начальником скита его насельниками стали будущие знаменитые старцы Леонид и Макарий. И игумен Моисей, и отец Антоний, сами обладавшие немалыми духовными дарами, внутреннее руководство обителью и скитом передали старцам. Настоятель и скитоначальник поддерживали и укрепляли старчество в Оптиной Пустыни, несмотря на противодействие начальства в лице Владыки Николая, а также некоторых братий, недовольных этим «нововведением», о чем уже рассказывалось в житии старца Моисея. Отец Антоний также немало претерпел от притеснений начальства.
А вот как скромно оценивал он сам результаты своей деятельности по устроению скита: «Наша скитская убогая обитель год от года богатеет жильцами. Братия умножается, а безмолвие, единодушие и душевное спокойствие умаляется; но еще, слава Богу, хранение совести продолжается, которое необходимо нужно для духовной жизни».
Во главе Малоярославецкого монастыря
В конце лета 1839 года Владыка Николай при объезде епархии посетил Оптину Пустынь. Побывал он и в скиту. В этот его приезд и произошло событие, резко изменившее жизнь отца Антония, заставившее его покинуть любимую обитель: «Осматривая скит, Владыка вошел в церковь, вошел и в небольшой ее алтарь; пригласил войти туда же отца Антония и сказал ему: "Положи руку на престол". Отец Антоний положил. "Клянись мне, — продолжал Владыка, что ты не будешь отказываться, если Святейший Синод, по моему представлению, назначит тебя настоятелем в Малоярославецкий монастырь". Отец Антоний, пораженный внезапным требованием Владыки, повиновался ему беспрекословно. По отъезде последнего рассказал бывшее своему старцу и брату отцу Моисею, и с тех пор все время горевал и плакал до самого своего назначения, последовавшего в конце ноября того же года». Еще за три года до этого отец Антоний сильно повредил ногу и у него началась серьезная болезнь, сказались и большие нагрузки. Во время обострения болезни он подолгу не мог встать на ноги. Для немощного инока, больше всего стремившегося к молитве и уединению, новое назначение, означавшее расставание с Оптиной и любимым братом, духовным руководителем, было невыносимо тяжело. В это время ему во сне явился некий святитель, благословивший на новый подвиг, отец Антоний рассказал о своем сне старцу Леониду, и тот сказал, что явившийся епископ – никто иной как святитель Митрофан Воронежский, который, по словам старца Леонида, «много заботился» об отце Антонии, был его покровителем. Отец Антоний после этого съездил в Воронеж к мощам святителя и стал особо его почитать.
Отец Антоний прибыл на новое место в престольный праздник Малоярославецкого монастыря – день святителя Николая Чудотворца, 6/19 декабря 1839 года. Старцы Оптинские всячески поддерживали своего собрата и укрепляли для нового служения. «Промысл Божий, – писал старец Макарий из Оптиной отцу Антонию 21 декабря 1839 года, – поставил вас на свещнице светить в той стране, которая нуждается в оном; и да насытятся гладныя души от обилия ваших духовных дарований. Простите, любезнейший отче, – не лесть сии слова, но истинное чувство сердец наших». Игумен Моисей, видя недостаток в Малоярославецком монастыре братий и для богослужения, и для других послушаний прислал брату около десяти иноков из Оптиной. Это была существенная помощь. Отец Антоний начал входить в дела, первой заботой стало устроение главного собора обители – Никольского.
Отец Антоний продолжал часто болеть. С юмором, но и с горечью писал он тогда: «Видал я коней сильных и здоровых, которые самый тяжелый воз везут легко и борзо; но я много похож на ту увечную клячу, которая и порожние дровни по гладкой дороге едва тащит, задыхаясь». В Малоярославецком монастыре у него появилось много духовных чад, которых он окормлял до своей кончины. Сохранившаяся переписка с ними свидетельствует о глубокой духовной мудрости подвижника. Письма старца, как имеющие большую духовную пользу, были изданы еще при его жизни. Отец Антоний обладал замечательным слогом — живым, пронизанным любовью, юмором, его письма и воспоминания свидетельствуют о глубоком знакомстве со святоотеческими трудами — он постоянно приводит поучения отцов Церкви и подвижников, редко давая советы от своего имени.
Настоятельские труды отца Антония были отмечены наградой — золотым наперсным крестом. Впоследствии Преосвященный хотел представить в Синод прошение о возведении игумена Антония в сан архимандрита, но тот убедил архипастыря не делать этого, он писал так: «Вот если бы архимандритство защищало от тления, или смерти, или суда, тогда стоило бы желать онаго!» Но все время управления Малоярославецким монастырем он продолжал скучать по Оптиной...
В 1843 году, в день Бородинской битвы, совершено было освящение главного Николаевского собора обители. «Слава Богу, – писал отец Антоний, – великолепный храм наш великолепно и торжественно освящен августа 26-го самим Преосвященнейшим Николаем соборне». К 1849 году отец Антоний завершил внешнее устройство Малоярославецкого монастыря, но лишь через несколько лет ему удастся отпроситься на покой в Оптину.