Апрель 1928-го года. Кончина старца
Мы с о. Адрианом живем в Киеве. Храм наш в Ромнах уже закрыт и о. Адриан выслан из города, прихода он в Киеве пока не имеет, служит у о. Михаила Едлинского в Борисоглебской церкви. Мы живем в подвале, предоставленном нам одной знакомой домовладелицей; дети же наши продолжают жить в Ромнах со своею нянею.
С Батюшкой о. Нектарием мы все время переписываемся через Василия Петровича Осина, духовного сына Батюшки, который живет в 15-ти верстах от Холмища.
Мы знаем, что Батюшка слаб, его мучает лихорадка, при нем, кроме хозяина (Андрея Евфимовича), еще находится Мария Евфимовна — из Гомеля, прихожанка о. Павла Левашова.
В январе получаем телеграмму от Василия Петровича, который вызывает о. Адриана и сообщает, что Батюшка очень болен, о. Адриан страшно взволновался, так как сам лежал с температурой и ехать никак не мог.
Началась усиленная переписка с Осиными, мы очень беспокоились. Наконец получилось письмо, что Батюшке лучше, описывалась Батюшкина болезнь, во время которой он вдруг сказал Марии Евфимовне позвать о. Адриана; та ему ответила, что о. Адриана нет, а Батюшка сказал: «Нет, он здесь, вы его увели на половину хозяина». О. Адриан, вспоминая Батюшкины слова, сказанные мне при моем последнем посещении его что, «мы с о. Адрианом еще увидимся», беспокоился очень, что не может ехать, так как все еще болел.
Наконец, как сейчас помню, в день Преполовения, приходим из церкви и находим на столе открытку, в которой Осин сообщал, что Батюшка умирает, и что если мы хотим Батюшку застать, надо торопиться с приездом.
На поездку вдвоем у нас денег не оказалось, решили, что о. Адриан поедет один.
О. Адриан был еще не вполне здоров; время тогда было тяжелое, и для священника, носящего рясу и находящегося под надзором, в путешествии могли быть всякие неприятности. Я, хотя и очень беспокоилась, но все-таки пошла покупать билет и вообще устраивать поездку. Помню, что когда я стояла в очереди за хлебом, подбежал ко мне беспризорник и так ударил по руке, что сумочка выскочила и я ее каким-то чудом поймала в воздухе, страшно переволновавшись, так как ведь в ней был билет на поездку к Батюшке!
В общем о. Адриана я снарядила, и он уехал 27 апреля вечером; приехал он на ст. Думиничи 28 вечером; там он встретил сестру Марии Евфимовны и диакона из Гомеля, ожидавших поезда на Гомель; они рассказали, что они только что из Холмища, что Батюшка еще жив, что о. Сергий Мечев уехал московским поездом обратно в Москву; он был у Батюшки по его вызову, и Батюшку причастил Св. Тайн.
О. Адриану удалось только часа в 2 ночи получить подводу, ехать было очень трудно; ехали долго, везде было много воды; приехали в деревню Чернышево только в 12 часов дня; там оказалось, что вода размыла мост, и нельзя проехать; пришлось долго ожидать, пока наладили переезд.
В общем только в 4 часа дня 29 апреля о. Адриан приехал в Холмище.
Батюшка лежал покрытый новой простыней и белым вязаным платком. О. Адриан с грустью увидел, что Батюшка его не узнает. Он перешел в приемную и начал читать псалтирь Божией Матери, который всегда читался у Батюшки. На 6-й кафизме о. Адриана позвали к Батюшке его перекладывать; были София Александровна Энгельгардт и Мария Евфимовна. О. Адриану нужно было подложить руки под корпус Батюшки, кто-то держал голову. Когда о. Адриан приподнимал Батюшку, он так ласково посмотрел на него и что-то прошептал; все видели, что Батюшка узнал о. Адриана, Мария Евфимовна принесла два образа из приемной: Великомученика Пантелеймона и Преп. Серафима и, указывая на образ Великомученика Пантелеймона, сказала: «Батюшка, благословите им о. Адриана». Батюшка с трудом протянул руку, взял образ и положил его на голову о. Адриана, потом о. Адриан попросил образом преп. Серафима благословить всю семью нашу. Через несколько минут Батюшка погрузился в забытье.
Всех позвали чай пить на половину хозяина (Андрея Евфимовича). О. Адриан и София Александровна пошли. Вскорости вбегает Мария Евфимовна с криком: «О. Адриан, идите скорее». О. Адриан бросился к Батюшке. Уже обстановка у Батюшки была иная: Батюшка лежал, повернувшись к стене, покрытый мантией, горели свечи, рядом с кроватью на столике лежала епитрахиль и открытый канон на исход души. О. Адриан, действительно, увидел, что Батюшка умирает, он начал читать отходную. Прочитал все полностью; Батюшка еще был жив; о. Адриан, упав на колени, прижался к нему, к его спине под мантией. Батюшка дышал еще некоторое время, но дыхание делалось все реже и реже. О. Адриан, видя, что Батюшка кончается, поднялся с колен и накрыл Батюшку епитрахилью; через несколько минут Батюшки не стало; было восемь с половиною часов вечера 29 апреля 1928 года.
По кончине Батюшки, когда о. Адриан закрыл ему глаза, Мария Евфимовна с плачем сказала: «Какой Батюшка был прозорливец! Ведь я хотела остаться одна при Батюшкиной кончине, я видела, что Батюшка кончается и начала читать отходную, но вдруг вспомнила слова Старца, сказанные мне в январе: «Позови о. Адриана, вы его увели на другую половину».
Нужно было опрятать покойного, должен был прийти местный священник о. Тихон; но уже раньше пришла местная власть, взяла документы Старца.
Когда пришел о. Тихон, Батюшку переложили на стол, но не было власяницы, ее должны были привезти из Козельска. О. Адриан оставался при покойном один. Только на другой день в 12 часов приехали из Козельска и вообще стали съезжаться духовные дети Батюшки. Вечером приехали о. Сергий Мечев, о. Савва из Звенигородского монастыря и о. Андрей Эльбсон из Александрийского Подворья, о. Петр из Можайска. Начались непрерывные панихиды; ждали из Москвы гроб-колоду, который должны были прислать почитатели Батюшки. Поэтому погребение совершалось только 3 мая, в день преп. Феодосия Печерского.
Накануне отслужили парастас. Вынос тела был в 6 часов утра в Холмищенский Покровский храм. Съехалось и местное духовенство во главе с благочинным о. Алексием из Плохино. Возглавлял погребение о. Сергий Мечев. Были толпы народа; из Москвы приехали агенты московского ГПУ.
Похоронили Батюшку только в 4 часа дня на кладбище в Холмище.
В 1935 году в Москву было сообщено, что грабители разрыли могилу Старца и раскрыли гроб, думая найти там ценности. Потом почитатели Батюшки, приводя все в порядок, обнаружили, что тело было нетленно.
Получила телеграмму о смерти Батюшки. В Киеве была отслужена панихида. О. Адриан вернулся в Киев 6 мая. Тяжело нам было сознавать, что мы лишились нашего духовного отца, чувствовалось, что мы осиротели.
Лето 1928 года мы уже всей семьей, вместе с детьми, проводили в Китаевской пустыни под Киевом, и там встретились с Владыкой Николаем. Это был викарный епископ из Саратова, он был выслан и жил в Киеве, никого не принимая и не совершая богослужений. Мы много слышали о нем, о его высокой духовной жизни, о его старчестве в скиту под Саратовом. Нам очень хотелось к нему попасть, но это было очень трудно. И вот постепенно мы так расположились к Владыке, что он стал решать все наши вопросы. И вспомнились слова Батюшки о. Нектария, сказанные мне: «Пусть батюшка о. Адриан молит Господа расположить его сердце к какому-нибудь одному православному епископу, и его обо всем спрашивает, теперь нужно искать епископов». Так мы и были около Владыки, который помог нам перенести самые трудные годы жизни: арест о. Адриана, тюрьму, высылку и всякие волнения, связанные с советской жизнью. Владыка был, очевидно, тем епископом, о котором пророчествовал Старец, так как, несмотря на те тяжелые времена, мне удавалось ездить к нему и в Киржач Владимирской губернии, где он жил потом, высланный из Киева, и получить от него последние определения и благословение из Суздальской тюрьмы, в которой он сидел с 1936 года, а потом неизвестно куда был выслан.